— То есть, его убрал Костенко?
— Ну не сам конечно. Зачем ему? Но тут хватает отморозков в диаспоре.
— Почему?
Субботич оставил рукоятки весел. От него пахло — остро, по-звериному
— Видите ли, когда заканчивается война, надо что-то делать с победителями. Понимаете?
— Нет.
— Вижу, что не понимаете. Видите ли, когда начинается война, простые люди… фермеры… бухгалтеры… рабочие… откладывают в сторону орудия своего труда и берутся за оружие. Если они проиграют войну — их проблему решать не придется, большинство будут мертвы. Но вот если они выиграют…
…
— Они уже не захотят быть простыми людьми. Они захотят быть непростыми. Только эти места уже заняты. Такими, как вы и я. И таких мест не так много, намного меньше чем желающих. В разы меньше. Все еще не понимаете? Когда у нас была война, десять процентов населения стало под ружье. Когда она закончилась нашей победой — с ними пришлось что-то делать. Кому-то кинули небольшой кусок. Кого-то посадили. Кого-то убили. Но нам было проще. У нас была цель — Евросоюз, и мы знали, что придем к ней. Украинцам сложнее, они знают, что к ней не придут. А победители — вот они. Их много. И они хотят свой кусок. Точнее, наш кусок. Вы знаете, чьи деньги я тут кручу?
— Знаю…
— Этот человек… сам в шоке от того, что получилось. Его же люди приходят к нему и говорят — плати. Плати, потому что у нас есть оружие, а кто ты теперь такой? Он уже перевез из страны семью и переехал сам. Как и многие другие. Но те, кто остался… Им нужны новые победы. Неважно над кем. Над вами — так над вами.
Сикерд покивал — хотя он по-прежнему не понимал.
— Как-то раз при мне у Костенко развязался язык. Он сказал, что миру нужна война — как залог следующих восьмидесяти лет мира. И хотя он был пьян в тот момент — мне показалось, что он понимал что говорит.
— Хорошо.
— Вам нужна помощь?
— Я справлюсь.
— Не отказывайтесь. У меня есть люди…
— Я сказал, что справлюсь сам. Хотя… Машина и пара стволов была бы кстати.
Хорват кивнул.
— Этого добра, что грязи…
ebooksa