Сабрина ворочалась в мешке. Она пыталась найти дыру, хотела увидеть, что там происходит, но мешковина перепуталась – кукла хваталась за нее, торопливо перебирала ее пальцами, но все не могла отыскать свое импровизированное окошко…
Она не видела того, что Блютэгель уже нависает над Гуффином. Не видела, как черная голова склоняется к своей жертве…
Гуффин скреб пальцами по земле в попытках дотянуться к своему зеленому цилиндру…
Тень твари наползла на него, огромная фигура закрыла собой фонарь…
Спичка!
Шут схватил цилиндр и зашарил по земле, пытаясь нащупать оброненную спичку, а тварь наклонялась над ним все ниже…
– Нет! – истошно завопил Гуффин. – Оставь меня!
Пиявка навалилась на него, он ощутил исходящую от нее вонь прелости и гнилостной затхлости…
«Все не может закончиться так! – пронзил Гуффина отчаянная мысль. – Не может…»
А в следующее мгновение началось настоящее светопреставление. Раздался пронзительный вой. Берег залил красный свет. У переправы появились люди.
Кто-то кричал:
– Оставь его, пиявка!
Чьи-то руки оттащили шута прочь.
Между ним и Блютэгелем возникла здоровенная фигура.
Незнакомец держал в руках странное устройство – с виду оно походило на обычный керосиновый фонарь, но свет из него выбивался короткими резкими толчками. Из фонаря торчали три медных раструба. Именно они издавали этот пронзительный вой.
– Пошел прочь! – закричал нежданный спаситель. – Убирайся!
Рядом с ним появился еще один мужчина, он был вооружен длинным багром.
Сабрина наконец нашла дыру в мешке и со смесью страха и любопытства выглянула наружу.
Пиявка застыла.
Один из незнакомцев ткнул в нее багром, другой направил свою сирену монстру прямо в рожу.