– Нет! – закричал переправщик, и в следующий миг пиявка набросилась на него. Пасть охватила голову Гриммсона. Какое-то время тот еще дергался и пытался отбиваться, но прошло мгновение, другое, и он затих. Из руки выскользнул револьвер. Тело обвисло и рухнуло на землю.
Блютэгель склонился над ним. Его черная склизкая туша запульсировала и начала раздуваться.
Тем временем Гуффин, не отрывая взгляда от пиявки, пожирающей своего уже второго сына, отходил все дальше и дальше. Он двигался с максимальной осторожностью, чтобы не привлечь внимание твари каким-нибудь неосторожным звуком, и вскоре оказался на мощеной булыжником дорожке, за которой уже виднелись очертания домов на улице Глухих Старух.
И тут колеса его тележки предательски скрипнули…
Блютэгель поднял голову.
– Проклятье…
Пиявка, видимо, решила устроить себе настоящий пир.
Шут бросил мешок на землю; из него тут же раздались треск и плач, но ему сейчас до этого не было дела.
– Ну не надо… – попросил Гуфин. – Давай обойдемся без третьего блюда…
Блютэгель распрямился. Покачиваясь, он направился к застывшему шуту. Напившись крови, пиявка разрослась до невероятных размеров. Монстр вырос еще минимум на три-четыре головы, его колышущееся, исходящее волнами брюхо обвисло почти до самой земли.
Гуффин в отчаянии рылся в кармане.
– Где же ты?! Где?!
Шут до последнего не планировал использовать свое тайное оружие, но, если он сейчас будет тянуть и медлить, следующим сожрут его.
О, вот и оно!
Гуффин выхватил из кармана тонкий зеленый цилиндр. Тот не выглядел хоть сколько-нибудь опасным.
– Спички! Куда же я засунул спички?!
Спички обнаружились в кармане штанов.
Блютэгель приближался, роняя с пальто обрывки ила и листья…
Гуффин, чиркая одну за другой спички о свою щетинистую щеку и ломая их (щека отсырела), попятился, и тут под ногу попалась подлая коряга, которая, вне всякого сомнения, была в сговоре с жуткой тварью.
С визгом шут упал и выронил спичку. Из руки выкатился зеленый цилиндрик…