В середине лета к нам приехала бабушка, и жизнь у нас стала проще, так как Сашка теперь был полностью на её попечении. Выездные туристические визы выдавали в России еще по нормам СССР, довольно короткие. И поэтому пришлось оформлять ей трудовое приглашение, рабочую визу, и заключать с ней договор на работу няней-домохозяйкой. Сколько возмущений по этому поводу с её стороны было — просто не передать.
Оля вполне успешно сдала языковой экзамен и прошла вступительные тесты на медико-биологический курс медицинского отделения «Свободного Берлинского университета». На всякий случай, я заплатил сразу за три курса обучения. А то мало ли как у нас дальше будет с финансами, или тот же университет цены поднимет.
И потекла у нас вполне стабильная и размеренная жизнь. Я занимался бизнесом, мотаясь по всей бывшей ГДР, и почти за бесценок выкупал советские автомобили, как у организаций, так и у частных лиц. Оля грызла гранит науки, совершенствовала свой немецкий, а бабуля тетешкалась с правнуком, попутно изучая новый для неё город.
Но долго без приключений эта старая перечница жить не смогла. На 9 мая 1993 года, где-то прикупив баллончики с краской, написала на стене Рейхстага — «Здесь была Донская Казачка Лисина Антонина Алексеевна». Естественно, она тут же была задержана полицией и даже умудрилась попасть в вечерний выпуск новостей пятого канала.
В итоге, её депортировали из страны, запретив въезд на пять лет. А мне пришлось заплатить за неё штраф в полторы тысячи марок. И заодно самолично отвезти её с Сашкой в Россию, так как она взяла с меня слово, что на лето я буду привозить ей сына.
— Остальные, если у вас будут, пусть немцами и остаются, а из Сашки я сделаю настоящего казака.
— Петь будешь учить? Или рисовать? — подколол я её, на что она только отмахнулась.
…
В конце августа, мы затеяли переезд. Наша квартира была всем хороша, но находилась далеко от места учёбы Ольги и моей фирмы. Так уж получилось, что купленная мной территория с ангаром и боксами находилась на юге района Панков, а супруга училась совсем недалеко в этом же районе. Поэтому и жилье тоже подыскивали поближе. После перебора всех вариантов, споров и ругани, приобрели коттедж в Карове[166]. Старую квартиру не продавали, а решили сдавать в аренду.
Недалеко от нашего нового места жительства нашли и неплохой частный детский сад-ясли, куда и определили недовольного Александра.
Так, за хлопотами, учёбой и работой пролетел 1993 год и наступил 94й, одна из важных вех в моих планах. И уже в январе самолёт компании Люфтганза уносил меня в Москву, вперёд и вверх — как поётся в песне.[167]
Глава 33
— КГБ СССР, прошу следовать за нами, — было первое, что я услышал на довольно корявом немецком, пройдя таможенный досмотр в Шереметьево-2.
Перед лицом махнули красной корочкой не раскрывая её, и два мутных типа, одетые в длинные черные плащи, и меховые шапки с почему-то генеральскими кокардами, попытались меня подхватить с двух сторон под руки.
«Ряженые или бандиты» мелькнуло сразу у меня в голове. Хотя, скорее, и то, и другое сразу. Какой, нафиг, КГБ? Уже почти год как ФСК[168]. Вон, у таможенного терминала оттирается парочка с шевронами «федеральной службы контрразведки». Я резко затормозил и развернувшись, попытался рвануть назад, в зону таможенного контроля, но меня прихватили за рюкзак и капюшон моей куртки.
Мне не оставалось ничего, кроме как вовсю заорать на весь терминал: Polizei! Hilfe! ZurHilfe! Polizei! (Полиция! На помощь!). И со всей дури заехать одному из напавших локтем в бок, а другого, ловко поставив тому подножку, повалить на пол и рухнуть сверху.
К моему счастью, нашим рейсом летела съёмочная группа «Немецкой волны»[169] и какой-то помощник одного из атташе германского посольства. Немцы не оставили в беде «своего» и быстренько, почти все кто успел пройти таможню, прискакали ко мне на помощь, даже опередив бравую местную милицию, которая, скорее всего, была в доле с этими двумя мошенниками.
Телевизионщики почти моментально начали съёмку, а чиновник из посольства взялся вести переговоры с наконец подоспевшей милицией и контрразведчиками. Которые закончились задержанием этих двух ряженных под одобрительные выкрики из толпы туристов. Мне пришлось несколько раз пересказывать что произошло, сначала посольскому, затем представителю контрразведки, а затем и журналистам.
…
— Что это было, — поинтересовался Серёга Лубенец, который с плакатиком «herr Eugen Fox» встречал меня в аэропорту.