— Мы? — не понял Андрей. — А ты?
— Я буду действовать через «Дойче-банк», через тот счёт, на который вы переводили мою часть дохода от нашего совместного предприятия. Есть у них там отдел по работе с ценными бумагами. А вы, отдельно, за наличку акций возьмёте.
— А давай мы тебе деньги отдадим, и ты тоже через банк сделаешь. Или мы там счёт откроем, — внес предложение Сергей.
— Не получится, — и видя недоверие и скепсис во взглядах парней — пояснил: — Этот банк пока не работает с вкладами в России, только сопровождает деловые счета иностранцев и совместных предприятий. А если вы переведёте свои деньги на мой счёт, то потеряете прилично. Банк возьмёт свои проценты за предоставление брокерской услуги, за конвертацию из одной валюты в другую и обратно. Плюс, с меня за доход возьмёт пятнадцать процентов и Германия. А потом уже и с вас, при переводе денег вам на счёт, с вас сдерёт еще и родное государство.
— Охренеть, — ошеломлённо и недоверчиво почти прошептал Андрей. — А твоя выгода тогда в чём?
— А я отмываю все деньги, которые лежат сейчас на счету и которые лягут туда после получения предполагаемого дохода, и смогу свободно пустить их в проекты на территории Германии.
— А стоит ли шкурка выделки? Получим ли мы хоть что-то? — опять засомневался Сергей.
— Я уже говорил вам, что участвую в этом обязательно, а вы сами думайте. И если согласны, то когда поедете в Азов за деньгами, попробуйте уговорить поучаствовать в этом Померанцева и Петрухину, всё ж мы одна банда школьная. А Кушнир из Донецка не вернулся?
— Петрухина уже Померанцева, — проинформировал меня Сергей. — И Витька вернулся, у нас перегонщиком работает.
— Во, поговорите с ними. Пусть хоть на квартиру себе заработают.
— Но откуда у тебя столько уверенности, что эти акции принесут хорошую прибыль, если не секрет, конечно? — Серёгу всё не покидало подозрение.
— Инсайдерская информация, — и видя, что меня не поняли, пояснил: — Информация сверху. Но я вам ничего не говорил, и вы, кроме наших одноклассников, никому не говорите. И самое главное! Вы должны продать свои акции, когда они поднимутся в цене до ста тысяч рублей за штуку.
— Ого!
— Ничего себе!
— Акции потом продолжат свой рост и могут дойти и до ста двадцати, а может и даже до ста тридцати тысяч. Но продадите вы их именно по сто тысяч и проконтролируете одноклассников, чтобы они тоже вовремя от бумаг избавились.
— Лис! Но почему? Можно же по сто тридцать продать, это же больше чем по сто! — возмутился Серёга, который до этого сомневался нужно ли ему в этом вообще участвовать.
— Серый, в ста тысячах я уверен полностью. А вот выше, это уже неизвестно. Будет-не будет… Это контора — просто мошенники, мыльный пузырь, они ничего не производят, никуда деньги вкладывать не собираются. Их время — максимум полгода. А потом всё, они закроются и денежки утянут с собой. Главное, нам успеть получить хотя бы эти сто тысяч с бумаги. А будете жадничать — вообще ни с чем останетесь. Verstehen sie?
— Яволь, херр Фокс, — ответил мне самый адекватный из близнецов, Андрей.
…
На самом деле я очень боялся, что последствия вроде бы невинного толкания в московском метро, в результате которого погиб генерал Дудаев, могут привести к необратимым изменениям и в деятельности «МММ». В этом мире, из-за отсутствия генерала Чечено-Ингушскую АССР возглавил Руслан Хасбулатов, оставив свой пост председателя Верховного Совета РСФСР. На его место был избран некто Николай Рябов. В моей памяти из моего мира, единственный Рябов-политик, про которого я слышал, был посол России в Молдове. Он ли это или кто-то другой, я не знал.