— Ну, что ж, — воскликнул барон, сидя верхом на подоконнике и подняв руку, должно быть, чтобы изобразить чугунную статую, — не станет Тропинина Валерьяна, явится Тропинин Степан!
И он соскочил в сад, захватил из клумбы горсть земли и снова влез в комнату.
XXXIII
Не прошло и четверти часа, как из того же окна вылез человек, которого по купечеству определяют: «субъект подозрительной личности».
Скрывавшийся в кустах Ёрш легко узнал в нём барона, который обещал на подоконнике, что «не станет Валерьяна Тропинина, явится Тропинин Степан».
Переодетый барон направился в сторону реки, а Ёрш проскользнул к ограде, где ждал его товарищ, и перелез через неё.
— Будет дело! — заявил он Пыжу. — Теперь не зевать только. На самого Степана Тропинина наткнулись мы!
— Наконец-то! — одобрительно протянул Пыж.
— Он, переодетый, идёт сейчас в город Корецкого отыскивать! Дело можно ловко сладить! Надо его на дороге перехватить! Он к реке спустился и, видно, кругом обойдёт.
— Может, лучше одному к реке, другому на дорогу? — предложил Пыж.
— Ничего, вместе на дорогу пойдём! Он всё равно туда выйдет, — решительно сказал Ёрш, и они двинулись в путь.
Они пошли очень быстро, с тем расчётом, чтобы насколько возможно взять переда, а затем замедлить ход и дать нагнать себя.
И в самом деле, когда они вышли на дорогу, за ними послышались шаги.
Ёрш оглянулся и узнал в сумерках звёздной летней ночи фигуру переодетого самозваного барона.
— Он! — шепнул Ёрш Пыжу чуть слышно и громко спросил: — А что, брат, нет у тебя серничек? Страсть курить хочется!
— И сернички, и цигарки есть! — в тон ему сейчас же ответил Пыж.
Они остановились и стали закуривать, причём осветились от зажжённой спички их лица.
Это, разумеется, было сделано с целью, чтобы внушить доверие мнимому барону.
Тот в это время поровнялся с ними.
— А могу я спросить? — смело обратился он к ним, отлично владея подходящей к его одежде интонацией. Он и в виде подозрительного субъекта держался так же хорошо и соответственно, как владел манерами барона.