— Так ты изменил руку, когда подписывал вексель?
— Ну, разумеется. Ведь, я специалист по графологии. Ни один эксперт не узнает…
— Ты знаешь, тебе бы тенором быть! — покачала головою Минна.
— Что так?
— Поёшь хорошо!.. Только где-то сядешь?..
— Авось на хорошее место…
Барон хотел ещё что-то сказать, но умолк, уловив своим необычайно чутким слухом движение в гостиной, из которой была дверь на балкон, где они сидели.
Из гостиной в самом деле сейчас же показалась горничная, молоденькая, одетая в сатинетовое платье с батистовым передником и в гофрированном чепчике, такая, какие обыкновенно бывают только на сцене.
Она подала Минне на подносе визитную карточку.
Та взяла и прочла:
— «Иван Иванович Козодой, исправник». Что ему нужно? — удивилась она.
— Проси, так и узнаешь, — спокойно посоветовал барон. — С такими людьми нужно быть вежливой. Пригодятся!..
— Проси! — сказала Минна.
Через некоторое время на балкон не вошёл, а ввалился тучный человек в полицейской форме — местный исправник.
— Честь имею рекомендоваться, очень приятно, — заговорил он. — Я к вам заглянул проездом, наведаться, всё ли у вас благополучно… Не терпят ли обыватели каких неудобств!..
— Позвольте… — начала Минна.
— Вы курите? — спросил, перебивая её, барон у исправника и протянул ему портсигар.
— Благодарю вас, у меня свои есть… Нет, шутки в сторону, сударыня, — обратился он к Минне, смотря на неё масляными глазами, — дело в том, что вы живёте одни, почти в поле, а кругом в последнее время неладно… Вот дочь Тропинина убили, нынче в ночь обворовали дачу по соседству. Вы ничего не замечали подозрительного? У вас всё спокойно?..
— Благодарю вас… всё, — ответила Минна. — Хотите кофе?
Она держала себя с исправником так непринуждённо, что даже сам барон мысленно одобрил её.