— Не голой? — я уловила только это.
Он рассматривал меня несколько секунд, как если бы смаковал мое смущение. Артема нельзя назвать таким же впечатляюще красивым, как Владимир, — он совсем другой. Симпатичный, конечно, но больше харизматичный — мимика не слишком живая, но оттого жаждешь любых ее проявлений, глаза внимательные, а лучше всего — улыбка, искривленная неправильной формой клыков. В таких вряд ли можно влюбиться с первого взгляда, но на таких лучше не смотреть долго — чем дольше смотришь, тем больше проникаешься. Или все же сходство с типажом Олега сыграло роль, раз я так безотчетно тонула в этом наблюдении?
— Да, точно, — Артем ответил не на мой вопрос, а на какой-то свой. — Тебе нужен стресс и деньги, мне нужна модель — у тебя хороший изгиб талии и длинная шея. Лицо затемнить, как и часть тела, это добавит интригующего эротизма. Нет ничего плохого в том, чтобы попробовать то, чего раньше не делала, — можешь увидеть себя с другой стороны. Ведь ты этого и искала? Все, пойдем, стрессовые деньги лучше не откладывать до приступа панического страха.
— Но я… не… — не закончила, поскольку не знала чем. Пока не готова? Или никогда не буду готова к подобному? Мне нужно больше аргументов или достаточно того, что Артем встал, показывая, что не собирается меня уговаривать? Потому встала и я, смущенно добавив: — Я не модель… И… Ты там будешь один?
— В студии будет фотограф, разумеется.
— О… А я решила, что ты сам…
— Я много чего сам. Можно хотя бы не фотографировать?
— Ладно! – выкрикнула почти с вызовом. — Но уйду сразу, как только захочу!
— Оплата только по факту, — Артем пожал плечами и направился к лестнице, не дожидаясь меня.
Вообще-то, я не особенно мучилась выбором. Да, страшно и неудобно. Но если лицо затемнено и обнажаться полностью не придется, то почему бы не испытать себя? Ведь я ехала в «Кинк» как раз с этой целью — испытать себя. И если ничего не выйдет, то поставлю галочку, что хотя бы попыталась. А струсить — это самое простое. Всю жизнь трусихой была, таковой и останусь, если и сейчас поддамся панике.
Коридоры пустынны, в это время «Кинк» похож на пятизвездочный отель. Нам навстречу попался парень, пронесшийся мимо с почти неслышным: «Здрастье, Тём Саныч», и ноль внимания мне. Никто не сложил руки на груди и не окатил презрением за двусмысленное решение. В пролете третьего этажа Артема остановила женщина в деловом наряде, я прошла чуть дальше, не мешая им разговаривать. Сотрудница может быть поваром или стриптизершей, может быть актрисой для порно-постановок или уборщицей, или даже бухгалтером. Уйдя в сторону, я ощутила себя в закулисье гигантского театра, ожидающего своих зрителей. Это просто бизнес, ничего личного, но вечерние стоны и извращения будут натуральными.
Третий этаж оформлен иначе, чем второй: там обилие красного, здесь — бежевые панели в скандинавском стиле неброской роскоши. Именно этим этажом меня пугал Владимир. Я оглянулась — Артем все еще разговаривал с женщиной, давал какие-то распоряжения, потому я осторожно прошла дальше. Вряд ли меня обругают за лишнее любопытство, но ведь оно есть. Помявшись несколько секунд, я толкнула первую дверь и заглянула внутрь.
До меня не сразу доходило, что я вижу. Но через полминуты по спине побежал холодный пот. Большой зал декорирован под средневековую инквизиторскую: каменные стены, производящие впечатление грязи и обугленности. Я на дрожащих ногах подошла к деревянной инсталляции и вновь содрогнулась, без труда понимая, для чего она предназначена: верхняя доска поднимается, в ложбинки помещается голова и руки, затем человек фиксируется в таком положении. Может быть, просто декор… хотя теперь я разглядела и цепи с наручниками на стенах – они только выглядели жесткими, но были выполнены из кожи и с удобными замками, то есть явно предназначались для использования. Я просто застыла, переводя взгляд с одних оков на другие, а потом неизбежно возвращалась к центральной колодке — она пугала больше всего.
— Здесь приковывают женщин, — раздался спокойный голос Артема за спиной. – Зал для мужчин-сабов дальше. Закрепляют — поза не очень удобна, я уж молчу про состояние полной беззащитности. Она даже не может видеть, кто подходит сзади и берет ее. А сзади может быть целая толпа, некоторые хотят воткнуть в беззащитное тело возбужденный член и побыстрее кончить, некоторые не прочь и продлить удовольствие, нервируя остальных самцов. Думаю, самый смак такой конкуренции в том, что каждый неосознанно хочет стать для нее особенным — чтобы именно его она почувствовала и отличила от остальных. Потому обычно мужчины сами себя превосходят в ярости — такой секс мягким не бывает, он неизбежно выходит за рамки нежности. А женщина принимает и принимает, не в силах даже неудобную позу сменить…
— Так это рабство?.. – выдохнула я непроизвольно, сжав заледеневшие пальцы.
— Ага, рабство. Заманиваем сюда невинных дев под предлогом фотографий, оформляем в кандалы и отдаем клиентам.
— Что?!
Я развернулась к нему, но увидела смеющиеся зеленые глаза. Артем потешался над моим видом и вопросами.
— Лиля, ты в своем уме? Какое рабство? Поначалу приходилось нанимать порно-актрис, но потом появились клиентки — и ты удивишься, узнав, что их немало. Однако чаще зал снимают компаниями — на такие эксперименты проще отважиться со знакомыми людьми. А вот здесь, — он указал на место, — стоит надзирательница, полуголая и с плетью. На самом деле именно она заранее инструктирует «жертву», останавливает шоу по ее команде или признаках усталости, а так же следит за соблюдением правил: все должны быть в презервативах и, если не подразумевалось по соглашению анала, то анала не будет. Она нередко пускает плеть по назначению и приструнивает заигравшихся, но это только добавляет зрелищности.
— Боже… какой ужас. — У меня дрожали руки от волнения. – Омерзительно! Даже боюсь представить, что в других залах!
ebooksa