— Ну, «Лампочка Ильича», радио в каждом доме, поэтому так и ответил. А надо было перечислять все? Телевизоры, мотоциклы и магнитофоны?
Преподаватель на мои вопросы почему-то поморщился.
— Я не об этом? — ответил он. — Я про свободу, землю и возможность работать в коллективе.
— Свободу им вроде в 1861 году дали, — начал я…
— Нет. ты опять меня не понял, — перебил он мой ответ, но тут прозвенел звонок и спас меня.
Всё, на истории больше не выёживаюсь. Отвечаю строго по учебнику. Не хватало мне еще обвинений в контрреволюционной или антигосударственной деятельности. А то расскажет историк на школьном педсовете о моих неправильных взглядах на советскую историю. и быстренько меня пропесочат на том же педсовете, да еще и бабулю привлекут. Нафиг-нафиг.
В середине ноября долбанули морозы и пошёл снег. Я думал, что Азов это южный город, но холода в минус пятнадцать или даже в двадцать быстро меня избавили от этого заблуждения. А уж постоянные ветра только добавляли холода.
Народ поспешно заклеивал окна. Как в школе, так и дома. Мы с бабулей клеили щели медицинским лейкопластырем, а промежуток двойных рам забили старой, серой ватой. В комнатах сразу стало теплей.
Еще через неделю полностью замерз Дон. И я с удивлением смотрел с высоты «турецкого» вала, как по льду спокойно снуют-туда сюда грузовики и легковушки. В нашем квартале, на месте автостоянки, жители организовали каток. Сформировали снежные валы и залили кипятком с помощью шланга из котельной. Ледовое покрытие получилось почти идеально ровное.
На этом катке, постоянно шли хоккейные баталии и просто катались местные жители. Когда я дома рассказал бабуле о катке, она предложила купить мне коньки и, в ответ на мое согласие, выдала мне двадцать пять рублей. Даже странно, не похоже на неё.
Коньки я купил на следующий день, специально выбрал на два размера больше, на вырост. Сейчас разницу в размере нивелировала пара теплых вязанных носков. И я теперь с удовольствием бегал на коньках, заменив тем самым простой бег, который стал мне недоступен из-за сугробов и гололёда.
Бабушка стала всё чаще вести себя странно. То обнимет и поцелует внезапно, а то и просто войдет ко мне в комнату, сядет и смотрит как я уроки делаю или паяю чего. А на выходные, внезапно целый трояк дала на развлечения. У меня даже стали возникать нехорошие подозрения насчёт её здоровья. Собирался расспросить её, но не знал как сформулировать вопрос.
Бабуля меня опередила. После ужина зазвала к себе в комнату и огорошила:
— Девятнадцатого поедешь к тетке Зине в Ростов, на неделю.
— Зачем? — опешил я.
— Разрешили нам поездку в Чехословакию. Ионов, один из наших ветеранов, оказывается был адъютантом у маршала Устинова. Вот он ему и отписал, что, мол, казачки хотят посетить могилы своих мужей, — она замолчала и о чём-то задумалась.
Ой. Устинов? Он же должен вот-вот преставится. Как бы их поездка не сорвалась.
— И что? — поторопил я её.
— Разрешили. Самолётом министерства обороны вылетаем девятнадцатого декабря из Ростова, назад — двадцать четвертого. Жить и питаться будем в военном городке.
— А документы? Паспорта? — удивился я.