Морай поднял брови. Вальсая всегда избегала писать о состоянии диатра, следуя давней примете о том, что, не будучи упомянутой, болезнь делается слабее.
Похоже, примета не помогла Тандру Гиадрингу.
— Интересно, — протянул он. «На троне Гангрии осталась она и её дочь — та самая, к которой я послал сватов». — Что ещё?
— Помолвка маятского диатрина с диатриссой откладывается и откладывается, маргот. Пошёл слух, что он интересуется больше дочерью нашего суверена — недавно представленной Ланашаей — чем диатриссой Ламандрой. Гангрия за считанные дни потеряла большую часть своего влияния из-за того, что Рэйка разбила их флот. Но уговор не разорван, и, возможно, слухи врут…
«Маяту выгоднее союз с диатром Леонгелем, потому что они надеются, что он прижучит меня на правах сюзерена, и я больше не смогу им вредить. А ещё потому что он становится сильнее Гангрии. Логично», — подумал Морай. — «Тем лучше. Эта девочка станет моей невестой, потому что мне родство с Гиадрингами нужнее — у них осталась целая драконья стая. Должен быть способ встряхнуть моего верного Скару».
Он выслушал все новости, раздал несколько поручений прямо со двора конюшни, где его застигли гонцы, и после этого несколько умиротворился. Поэтому он решил пройтись вокруг Покоя, изучая, как исполняются его поручения по утеплению особняка и дрессировкам собак. И, гуляя, он приметил Эйру на заднем дворе. Её чёрная фигура, подобно собирающему души Жнецу Схаала, медленно двигалась по вытоптанной лошадьми траве. Морай взбодрился и ускорил шаг.
Эйра так увлечённо всматривалась куда-то в верхние этажи и башенки Покоя, держа в руках пучок ароматного змееголовника, что совсем не обратила внимания на него — не обернулась, не поклонилась и не поздоровалась. Морай подкрался — и обхватил её руками сзади, притянул к себе и положил ей подбородок на плечо.
Она даже не вздрогнула.
— Маргот, — проурчала она и сделала упоённый вдох. — Вы от дракона.
— Да, — отозвался Морай и зарылся носом в её густые чёрные волосы. Эта грива напоминала ему гриву Скары — но была гораздо мягче.
И она нежно пахла маттиолами. Маргот прикрыл глаза и обнял девушку покрепче, прямо посреди поросшего сорняками двора ластясь к ней.
Она огладила его руки, затем повернулась чуть боком и дотянулась до его волос. От этого он таял. Когда его гладили по голове, он ощущал что-то, чего никогда не знал — но очень хотел узнать. Он часто позволял это шлюхам, но с Эйрой отдавался этому полностью. Поэтому её ласки невольно пробуждали в нём разные чувства.
Чёрная жрица читала эти чувства по малейшим изменениям в его дыхании на своей шее.
— Тоскуешь, — прошептала она и прикрыла глаза. Крепче прижала к себе его голову.
Он молча, но согласно выдохнул и тоже теснее прильнул к ней. Её касания становились всё более чувствительными, словно она играла на арфе, мягко дотрагиваясь до самых разных струн его души.
Эйра словно наслаждалась его слабостью, его печалью. Улыбка играла на её устах.
— Морай… дивная ты душа. Дракон — это и есть единственное, что делает тебя человеком.
Тот усмехнулся с горькой иронией.
— Молвят, доа, что большую часть жизнь провёл в тесном лётном браке, перенимает от дракона многое — и в душе, и в теле, — процитировал он. — От таких даже женщина понесёт, но чрево её затвердеет изнутри, будто скорлупа, и она родит убожество, что пыталось стать драконом.
«И погибнет от этого в муках, потому что не может человек породить нечто подобное и не принести себя в жертву», — мельком вспоминая лицо леди Шакары, подумал он.
ebooksa