Она не стала бы спорить с подобным желанием. Когда она оказалась в тягости впервые, ей едва исполнилось тринадцать; но ей почему-то казалось, что ребёнок станет для неё счастьем. Единственным близким ей человеком. Недовольные крики тогдашней маман из Морских Врат не смущали её. Она жила ожиданием, любовью и надеждой.
И испытала невыразимую муку, когда поняла, что её дитя бездыханно.
«Это лишь укрепило меня в верности тёмному супругу. Мне пришлось довериться ему тогда — и потом, и вновь… до тех пор, пока я не стала воспринимать это спокойно и стойко».
Морай задержался у комода, на котором стояли бинты, плошка с розовой водой и другие принадлежности. Когда Эйру принесли, он полагал, что придётся её вытаскивать с того света; поэтому велел подать сюда всё необходимое и призвать всех покойских лекарей.
Но худшее не оправдалось, и он прогнал всю прислугу, включая придворного врача и алхимика Силаса, чтобы самому поухаживать за Жницей.
— Да, — повторил он. — Но мне достаточно и одной сбывшейся мечты.
После чего возвратился к Эйре. Он засучил рукава до локтей, покрытых ожогами и шрамами. И протянул:
— Ладно, нужно повязку. Потом, может быть, холод. Или нет…
— Может спросить у придворного врача? — ехидно пробурчала Эйра.
— Может, — рассеянно отозвался маргот.
Шаркая хромой ногой, он вновь прошёл до плошки с розовой водой и сполоснул в ней испачканные в саже кисти. Эйра дышала едва ощутимо, чтобы не потревожить мышцы. И наблюдала за ним.
«Похоже, ему нравится делать что-то для меня. Он не может помочь дракону, но человек — другое дело. Ухаживая за мной, он выражает то, что хочет дать Скаре».
Морай вдруг поморщился и раздражённо спихнул плошку на пол. Та со звоном упала, и вода разлилась по ковру.
— Как мне осточертел, опротивел этот розовый запах борделя, — процедил маргот. — К кому из вас ни сунься, все одинаково воняете этими приторными розами.
Эйра подняла брови.
— Но ведь от женщины должно пахнуть цветами, разве не так говорят поэты?
— Не от всех одинаковыми. И вообще не розами, — сказал Морай и обернулся к ней. — Не двигайся, я буду бинтовать. Сейчас только…
И он прошёл к одному из своих шкафов. Приоткрыл дверь, чем-то щёлкнул внутри — и Эйра с изумлением увидела проблеск света.
«У него там фальшпанель! Выход на улицу. Должно быть, в один из тех уголков особняка, зажатый между башенками — там, где всё скрыто разросшимся плющом».
Свет исчез, как и сам маргот. И в спальню шмыгнул взволнованный паж. Он убрал намоченный ковёр и плошку, и Эйра сказала ему тихо:
ebooksa