Исчезая с рассветом

– Я всегда чувствую свой инструмент, – Бард постарался прозвучать не слишком оскорбленно. – Я привык полагаться на собственные ощущения, Ханси. Уверяю тебя, что моя лютня действительно была украдена.

– То есть, ты все же признаешь, что был в темноте? Ты ведь спишь в вагоне, да? – допытывался наемник. – Не мог ли ты во сне оттолкнуть ее от себя, загнать ее, например, к противоположной стенке?

– Едва ли, – упорствовал Бард. – Я же говорю, лютню даже успели использовать по назначению.

– Я ничего не слышал, –Ханси пожал плечами.

– Слышали другие.

– Мои ребята доложили только о крике. Музыка после отбоя их бы точно смутила.

– Говорю тебе, ее украли! – не выдержал Бард. – Давай вернемся к этому вопросу потом? Я весьма спешу.

– В каком вагоне ты спал?

Бард указал на место своего ночлега.

– Вот здесь.

– Идем за мной, – Ханси сделал ему знак следовать за собой.

– Говорю же, Ханси, я очень спешу!

– Давай поглядим, – Ханси не обращал на него внимание. – Света от костров должно хватить… Я могу быстро раздобыть фонарь, если хочешь. Эй, Ганс! Да, ты! Притащи сюда фонарь, будь любезен!

– Ханси, молю тебя, я… – Бард осекся.

– Что же это? – ехидно спросил наемник.

Бард обескураженно пожал плечами.

– Моя лютня… Она здесь!

– Ганс! – свистнул Ханси. – Не нужно никаких фонарей! Отбой, слышишь!

– Да как же это случилось… – Бард был безутешен.

Может быть, он немного неверно понял Анну? Она спросила его, не играл ли он ничего за полчаса до их встречи. Пропажа лютни, слова Ханси о том, что северные баллады влияли как-то на эту женщину… Ему бы и в голову не пришло сомневаться в своей теории. Стало быть, лютня все это время была здесь, в вагоне, а таинственный ночной гость использовал свой инструмент?