Я тупо огляделся по сторонам. Все так же, будто в тумане, обернулся и увидел совсем близко застывшие в напряженном ожидании глаза Шуры Громовой.
— Пока Комлев чухается, ты и сбегаешь… — горячо шепнула она.
— Без тебя знаю! — с неожиданной злостью окатил я ее.
Я выбежал на улицу со звонком, забыв и сумку с книгами, и котомку с продуктами.
Бежал быстро. Все же дорога показалась мне долгой.
Вот и знакомый дом. Высокий, с соломенной крышей и березой под окнами.
— Запалился-то как! — встретила меня тетя Настя. — Случилось что?
Она сидела на рундуке, терла рукой поясницу.
— А Маша как?
— Плоха твоя Маша. Застудилась где-то.
Я смешался.
— Вот… задание школьное… ей… Я каждый день приносить буду. Поправилась бы только… А уж я…
Я говорил громко, все поглядывая на дверь в другую половину. Но оттуда — ни звука.
— Эк ты жалостливо, — усмехнувшись, сказала тетя Настя. — Ты не волнуйся. Дело молодое, поправится, надо думать.
Только сейчас разглядел я усталое бледное лицо тети Насти с опустившимися по-старушечьи углами губ. Она зябко куталась в серый полушалок.
— Никак и вы больны?
— Что-то тоже не можется. Собираюсь по воду, да вот не встать чего-то.
— Ведра-то где у вас? Я мигом!..
— В сенях. Там и коромысло.
Гремя ведрами, я бежал по тропе к озеру.