Я отдал деньги, выбрал две корзины…
— Мужик на все руки от скуки! — с уважением отозвалась мама, когда дядя Ваня отошел от нашего дома. — И послухмянный. Только попроси чего, мигом сделает… И сам тебе принесет. Даром старый — восемь десятков отжил, а все еще легок на ногу, востер на глаз и чуток на ухо. Другой раз смотришь, рано поутру бежит из леса уже с мотком бересты или поленом сосняка для лучины. А то с кошелем за спиной на Сарозеро порыбачить. Без дела денька не усидит. Такой всю жизнь удалый…
Скоро мне понадобились берестяные лукошки для сбора ягод, и я не задумываясь направился в деревню Берег к дяде Ване. Благо, это от моих Нюргович всего в километре.
Дядя Ваня сидел на крыльце, обложенный мотками бересты, и плел кошель. В его руках дело двигалось так быстро, что пока я переводил дух с дороги, он выкинул к моим ногам готовую вещь. Я взял кошель в руки. Это была настоящая картинка.
— Ловко! — подивился я. — Хоть бери и сейчас же неси в музей.
— А чего, малец, удивляться, век сижу на этом деле, — с улыбкой ответил он.
Я осмотрелся. Вокруг него везде на полках стояли уже готовые лукошки, корзинки, лапти, кошели… Под скамейкой лежала толстая пачка лучины…
Предупредив мой вопрос, он заговорил:
— Покушать, да послаще, и старичкам хочется. Вот, брат, и приходится промышлять… Да, правду сказать, и от заказов нет отбою. Вот и ты ведь пришел не без дела?..
— Угадали. Мне надо два лукошка. На полведра каждое…
— Сделаю, сделаю. К вечеру принесу…
— Хорошее у вас ремесло. Другой бы тоже хотел сделать, да руки-крюки, — нахваливаю я его.
Дядя Ваня заулыбался:
— Да… Меня, брат, бог не обидел этим. А правду сказать, все зависит от желания. Дела эти немудрены. Смолоду у меня тоже не получалось. Но я не отступил. Чем хуже выходило, тем злее становился. Другой раз двое суток подряд спать, бывало, не лягу, а своего добьюсь. На тяп-ляп редко что выходит… Вот ты грамоте тоже научился не вдруг?..
— Верно… Много вы, дядя Ваня, умеете!.. — опять позавидовал я.
— Да… Легче, пожалуй, назвать, чего я не умею, — сказал он и стал перечислять: — Лапти, кошель, сапоги, кошелку, лукошко, солонку, мячик, игрушку из бересты сплету; сапоги из кожи сошью; валенки из шерсти скатаю. Борону, соху, дровни, кадушку, ведро, ушат смастерю. Лодку из осинового бревна выдолблю. Дом построю. Печку сложу. Сети, мордушку, невод, бродец свяжу… — Он назвал еще добрых десятка два вещей, которые он умеет делать…
На обратной дороге к маме мне вспомнился прошлогодний приезд в Нюрговичи. Когдя я зашел в дом к маме, она сидела за ткацким станком. Меня это удивило. С детских лет видел, как много труда надо затратить, чтобы приготовить домашний холст. Поэтому лишь поздоровался с ней, так сразу же и спросил:
— Зачем же ты на старости лет затеяла полотно ткать? Ведь теперь у тебя есть деньги, чтобы купить материал в магазине.
— Да не полотно я тку, сынок, — начала она как бы оправдываться, — решила половиков наткать… Этим делом сейчас просто заболели деревенские бабы. Пожалуй, нет дома, где бы не стояли станки. Смотрела, смотрела да и решила тряхнуть стариной, показать свое мастерство… Да и что теперь старухе и делать-то? Внуков маленьких нету. Без работы сидеть не привыкла. Набралась куча старой одежды. Прошло время, когда всякую рвань чинили да носили… Теперь увидят на каком платьишке проеденную молью даже малую дырку, и уже ту вещь бросают в сторону, на грязную работу одеть стыдятся. Как-то говорю своим девкам: купите-ка ниток, так барахлишко-то старое я хоть в дело пущу, а то валяется повсюду… Вот сижу себе да потихонечку-помаленечку гоню аршин за аршином…
Я подошел к ткацкому станку поближе, хорошенько рассмотрел ее работу.
ebooksa