Последствия

Довольный собой и не чувствующий усталости, Вильям желал, чтобы в ту минуту, когда он проводит тканью по полу, вошли Анна и Хьюго, но они не появились и через несколько минут ожидания. Раздражённый, Вильям, уже не скрывая своего пребывания в бодрствующем виде, распахнул дверь в спальню, в которой более чем бок, на котором лежали спящие, ничего не поменялось. Переводя глаза с отца на дочь, Вильям улыбнулся своему намерению, которое, как он посчитал, только поспособствует более лёгкому получению желаемого, и, подойдя к Анне, решил разбудить её поцелуем. Видимо, кожа девушки была настолько толста, что даже после нескольких прикосновений губ, ни одна морщинка на её лице не содрогнулась, что снова заставило Вильяма выпрямить улыбку и проскрежетать зубами, привычку последнего он завёл несколько дней назад, от любви к получавшемуся звуку и чувству резкой, мгновенно яркой боли, проходившей в ту же секунду, в которую появлялось. Но всё же момент нельзя было упустить, и сообразительный мужчина спешно возвратился в зал, откуда пришёл с перекинутой через плечо грязной тряпкой и, присев рядом с изголовьем кровати Анны, положил голову так, что только верхняя её часть задевала подушку, а правой рукой накрыл плечо девушки, закрыл глаза и сделал вид, будто спит, со временем начиная утяжелять руку.

По прошествии десяти минут Анна проснулась, от неприятного чувства боли. Сперва одним порывом она, ещё не открывая глаз, решила вскочить с кровати, но, предостерегая саму себя, осталась неподвижна и приоткрыла веки. Увидев перед собой Вильяма, она растрогалась чувствами. Мужчина, заметив её движение, сыграл пробуждение и повернул своё лицо так, что их глаза встретились, а подбородки уперлись в подушку в сантиметрах двадцати друг от друга. Безмолвное глядение продолжалось пару минут и прерывалось только на одновременные моргания.

Почувствовав покалывание в ноге, взбунтовавшихся из-за долгого пребывания в неудобном согнутом положении, Вильям ещё сильнее расширил улыбку и, убрав руку с плеча Анны, встал.

– Пойдём… я хочу тебе кое-что показать. – позвал он её, так как девушка всё ещё занимала кровать.

Анна уже хотела начать говорить, сев на кровать, но Вильям быстро нагнулся, приставил палец к её губам и осадил девушку, сказав: «Лучше не спрашивай, что это, а встань и посмотри сама.»

Ответив Вильяму улыбкой, показавшей её выстроившиеся лесенкой передние зубы, Анна схватила мужчину за руку и спустилась на пол. Введя девушку за собой в зал, Вильям горделиво показал ей на что надо обратить внимание, проведя вытянутой рукой с повёрнутой вверх ладонью от одного конца зала до другого. Несмотря на пол, Анна была в замешательстве, но, когда она проследила за его ладонью до конца- до барной стойки- и увидела сделанную за неё работу, была растрогана и обняла мужчину.

Упрашивая себя держаться до того момента, пока Анна сама не расцепит обвившие тело Вильяма руки, он простоял около минуты, но более терпеть не мог и уже подбирал темы разговора, которые бы отвлекли Анну от удовольствия, вызываемого объятиями, которое явно выражало её лицо, на половину занятое улыбкой, когда в заглавную дверь здания постучали, из-за чего девушка, вздрогнув, оглянулась, а для более удобного разворота Вильяма ей пришлось отпустить.

– Я открою. -вдохнув воздуха на то количество, которым позволяли наполнить себя лёгкие, сказал Вильям, резко выдохнув.

Не чувствуя боязливости, случившейся с ним несколько дней назад тоже во время неожиданного оповещения о прибытии Лиама Крэйга по утру, Вильям аккуратно отодвинул со своего пути девушку, что бы получилось у него, если бы Анна не имела несколько килограммов лишнего веса, что привело её к ранней смерти во время родов второго ребёнка, а в этом случае он лишь указал ей на то, что она должна отойти, и Анна, следуя стороне, куда направляли её его руки, отошла. За открытой дверью его приветствовал кулак возчика, который он поднёс к дереву для того, чтобы постучать ещё раз, но, не успев его остановить, ударил Вильяма по ключицам.

– Доброе утро. -не собираясь извинятся за нанесённую его сильной рукой боль, приветствовал Лиам. -Я с последней бочкой.

Не испытавший радости при виде угостившего его выпивкой возчика, вместе с таким же невесёлым Лиамом, Вильям вкатил бочонок в паб, когда Анна к этому времени успела подготовить для него место и распорядилась его установкой.

Забрав со стены глиняную бутылку и две кружки, Лиам сел за стол, а Вильям и Анна направились в спальню, так как паб вскоре должен был открыться, а они ещё не завтракали, в зал вошёл Хьюго. Ни с кем не поздоровавшись и получив от дочери уведомление о прибытии последнего бочонка, трактирщик отправил её переодеваться, а сам перешёл в последнюю комнату, где уже разгорались дрова.

Долго любезничая с Анной, не пускавшей его за собой, не найдя для себя ничего более интересного, чем вырезать время разговором с Лиамом, Вильям сел напротив возчика.

Заняв тот же стол, что и при прошлом своём приезде, мужчина наполнил две кружки элем и, не притрагиваясь к пите, принявшись снова обводить ребристые насечки дерева, ждал Вильяма. После того как Вильям сел перед Лиамом, у него испарилось желание начать разговор, вернее рот сам не хотел открываться, так как не знал, что ему произносить, поэтому с полминуты мужчины просидели, недоумевая, смотря друг на друга.

– Всё ещё продолжаешь путь к своей цели? -прервал тишину Лиам.

Скопировав движение возчика- опрокинув тело на стол, приблизив собранные в кулак расслабленные пальцы к кружке- Вильям отступился от лекала и выпил половину питы.

– Уже заканчиваю.

– Нашёл работу?

– Не может же у меня быть одна цель. Нет, это другое. – сперва занявшись более всего на данный момент желанной мечтой, начал Вильям приподнятым тонам, а кончить ему пришлось, бесконтрольно понизив звук, так как возчик напомнил ему о не менее важной, не решённой проблеме.

– То есть всё ещё ищешь?