Последствия

– Как-то Сидоров повернулся, да так что стукнул старика по голове. М-да… история. – вздохнул Павел Анатольевич после сокращённого пересказа, увиденного с камер.

После первых дверей их встретили санитары и, переняв госпитализированного, по указанию повели его в изолятор, повесив руки Вячеслава Владимировича на свои плечи, как коромысло. Мужчине даже показалось, что скорость преодоления ими коридора раздвижных дверей возросла не меньше, чем в два раза. Павел Анатольевич шагал впереди и свернул к пропускному пункту, а Вячеслав Владимирович поплыл дальше. Он принимал всё происходящее как данное, неподлежащее изменению и сомнению в их правильности и, проносясь мимо места недавних побоев, в отличие от большинства людей, тяжёлые, для многих страшные, воспоминания которых ввергают их носителя в тревогу или апатию, спокойно принял существование свершившегося и задержался взглядом, только чтобы рассмотреть оставшиеся детали, которые он помнил смутно. На стене поблёскивал из-под отбитой краски металл, прослеживались крупные царапины, остальное же – пол и скамья – свидетельствовали об высокой квалификации

уборщицы – излучали чистоту.

– А Интерн, то есть врач, он несколько дней врач, вы можете его позвать в изолятор, когда меня отведёте? – вопросительно рассматривая лица санитаров попросил Вячеслав Владимирович. – Ну он такой… с бородкой

Один из них недоброжелательно наклонил лицо к учёному, и Вячеслав Владимирович больше не пытался.

Коридор первого этажа был поделён в неравном отношении лестницей, и часть, к которой относился пропускной пункт, и прачечная был в несколько раз меньше правой (к ней относился кабинет ОБЖ), куда и был доставлен Вячеслав Владимирович, примерно на середину этой части. Массивная дверь изолятора, походившая на виденные мужчиной у одиночных камер, после проведения бейджем по сканеру (но этого уже у тех не было), встроенному в стену, щёлкнула и санитар, стоявший к ней ближе, потянул шестисантиметровую в толщину железную плиту в коридор.

«И снова точно! Автор, делаешь успехи.»

Включили свет, усадили Вячеслава Владимировича и вышли, заперев дверь. А учёный начал осматриваться. Оборудование, глянцевавшиеся в свете ярких ламп, этой комнаты…

«Её лучше назвать залом – достаточно больше комнаты, вмещая в себя не меньше трёх «небуйных», но до объёма цеха не добирает.»

… могло стоить дороже всего госпиталя. Такое количество аппаратов можно встретить, собрав все приборы городской больницы. Сидел Вячеслав Владимирович в углу на точно такой же кровати, как в «Небуйной» (они не отличались во всём госпитале) ближе к двери, с левой стороны. Рядом с ним, по стене удаляясь от входа, стоял письменный стол, за ним небольшие стеклянные столики с расходным медицинским материалом, за ними до угла выстроились шкафы с теми же инструментами и лекарствами. У следующей стены располагались кушетки, подле каждой стояли те самые сверкающие аппараты: УЗИ, ЭКГ и пр., и пр. Угол, который служил концом диагонали, начинавшейся у кровати Вячеслава Владимировича, был заполнен непрозрачным пластмассовым ящиком.

«Так от общего объёма была отделена душевая кабина, раковина и унитаз.»

Ближе к центру от него царствовал громоздкий стоматологический комплекс, а остаток площади отводился для офтальмологических нужд. К последней стене относились мелкие медицинские приборчики, беговая дорожка и велосипед.

Дверь была сплошная – окошек и любых других отверстий не имела – поэтому

вошедший минут через пять поинтересоваться наличием вечернего аппетита Вячеслава Владимировича Павел Анатольевич, помедлив у двери, сканер которой не сразу просканировал его бейдж, заглянул в изолятор. Получив отрицательный ответ, главврач помог учёному лечь и, пожелав приятных снов, выключил свет. Когда дверь закрылась Вячеслав Владимирович увидел отсутствие окон и в стенах, в тишине услышал подсвистывающую вытяжку.

Спал мужчина долго и крепко, без снов.

Проснулся Вячеслав Владимирович в неизменившийся темноте с тяжёлой головной болью, которая часто случается, когда пересыпаешь, и продолжил существовать в пробуждённом состоянии бессловно и бездвижно. Вскоре, не более чем через несколько минут, щёлкнула дверь, и учёный закрыл глаза от ослепляющего излучения ламп.

– Доброе, доброе утро, Вячеслав. Как спал? Выспался? – поинтересовался главврач.

Мужчина долго не отвечал, собирая мысли и привыкая к свету.

– Павел Анатольевич, сможете выполнить просьбу? – проигнорировал вопрос Вячеслав Владимирович.

– Ты сбежал… и это зависит от просьбы, но для таких «особенных» могу и потрудиться.