Последствия

– Надо было о последствиях думать, когда план придумывал. – укоризненно поучил врач.

Павел Анатольевич ушёл, в дверях встретившись с незнакомым Вячеславу Владимировичу доктором, обменялись несколькими словами, они разошлись. Доктор был твёрд и немногословен. Он недовольно размотал накрученные на Вячеслава Владимировича бинты, стягивавшие кожу, которая расслабляюще растянулась и покраснела. Выбросив повязки в стоявшую под стеклянным столом корзину и вытащив принесённые с собой точно такие же, он боком развернул физика и спустил его ноги на пол. Специалист присел к месту перевязки, так же как и Интерн в тот вечер, что вспомнилось Вячеславу Владимировичу, но подступающий спор мыслей развеял резкий вопрос о способе получения травмы. Выслушав сухой факт «дёрнули за ноги», доктор с непринуждённой быстротой закрутил две ноги в плотный бинт и, сев на кровать, взялся за руки. Опрашивая и бинтуя, мужчина поднялся к голове, о который сказал только «если будет беспокоить, прикладывать лёд». Доктор подходил к двери, но Вячеслав Владимирович напомнил ему придвинуть обездвиженного к подушке и всунуть в его ладони книгу, что тот выполнил.

До полдника Вячеслав Владимирович читал. Дверь щёлкнула, к её неожиданности мужчина ещё не привыкнул и вздрогнул. Вошёл студент, заметивший остаточный испуг, отчего мягко улыбнулся. Говорили они меньше, чем во время обеда, не больше десяти минут, и всё о состоянии учёного. Выев манную кашу с комочками, которые, к непонятному многим извращённым вкусом, любил, давил и разламывал, а студент добавил, что сварена она была исключительно для изолированного. Разговор изжился, и молодой человек ушёл, напомнив, что придёт с ужином.

И снова книга, пятидесятая страница из пятисот тридцати шести. Сюжет занимательный, неизбитый, но спать хотелось. Пока Вячеслав Владимирович очередной раз глубоко зевал, в изолятор заглянул Павел Анатольевич. Интересовался он знанием учёного о современном местонахождении Интерна, на что тот, рассердившийся из-за веры врача в отсутствие в общей реальности того существа, ответил, что не знает и прибавил, обиженно пробурчав и наклонив голову: «…отстаньте от меня с такими вопросами.». Разговорил его Павел Анатольевич плавным диалогом о перевязке, а Вячеслав Владимирович передал ему рекомендации. Врач подготовил почву для истинного пересказа побега, как запомнил его Вячеслав Владимирович, перерезая неизвестно правильный провод взрывчатого устройства, уверяя в воображаемости «Интерна» и том, что скомпрометировать воображение невозможно. Мужчина слушал, но смотрел на безбуквенное поле страницы. Останов себя на том, что Вячеслав Владимирович может подумать над ответом уже ночью, Павел Анатольевич, пожелав учёному хорошо выспаться, покинул изолятор.

Приключения высших сил продолжались: уже были ясны цель мотивы и средства. Вячеслав Владимирович, не отвлекаясь открывшейся дверью, решил дочитать главу, пока студент по обыкновению расставляет еду. Читал он недолго и, заметив, что студент придвинул к нему поднос, после чего движения в поле зрения наклонённой головы прекратилось, стушевался, пролистав до начала следующей главы, посчитал десять страниц, закрыл книгу и вопросительно посмотрел на противоположно сидящего.

«Надо был просить «Гамлета». » – разочарованно пронеслось в голове Вячеслава Владимировича.

– Всполошён народ,

Гнилой и мутный в шёпотах и в мыслях,

О смерти Льва и о тебе внимание крадёт.

– Не правда.

– Ах да, тебе наверно доложили.

Не буду править я себя в угоду твоему,

Добавлю лишь, о том, что круг его менее обилен

И уступает моему.

– Зачем ты пришёл?

– Не брезгуй, ешь. – излюбленным приказатель-настойчивым (не дерзким) голосом, ударил на конец реплики Клавдий.

– Нет аппетита.

– Тогда уж ночью попируем —

Надзор за нами снят.

Вячеслав Владимирович в крайности не одобрял высказанных Клавдием несколько ночей назад мыслей, из-за чего сама личность была ему противна, и разговаривать, да и находиться в его непосредственной близи, он не только не хотел, но и немного боялся, но, решив и ему задать въевшийся вопрос, ждал пика развязности.