На третьем уроке нам удалось немного поболтать. Когда мы сели на свои места в классе, урок уже начался. Я плохо слушал и эту лекцию, думая лишь о том, как медленно идёт время к обеду.
Наконец, время обеда пришло. Мы молча пошли в столовую, не зная, что и говорить друг другу, не зная, с чего начать. Мы взяли еду и сели на свои места за пустым столиком.
Я не знал, чего я ожидал от нашего воссоединения, но точно не неловкой тишины. Мы ковырялись вилками в еде и не могли начать разговор, нервно потея, словно нам жарко. Что происходит? Я никогда не испытывал проблем с тем, чтобы разговаривать с Ниной. Почему я не могу ничего сказать сейчас? Может, потому что сейчас мы впервые стали осведомлены о наших чувствах друг к другу? Потому что наши отношения строились на том, что теперь стало прозрачным? Потому что мы оба боимся сказать что-то не то?
Я хотел ещё раз напомнить ей, что я люблю её. Хотел вновь пообещать, что я не сделаю ей больно. Хотел услышать, что она тоже любит меня, только теперь не в раздражённом тоне и не в ссоре.
Но мне не казалось это правильным. Я рассказал ей об этом вчера, и она знала, что я чувствую.
Я понимал, что я на испытательном сроке, на очень жёстком испытательном сроке. Если я скажу или сделаю что-то не то, Нина, скорее всего, исчезнет из моей жизни и вернётся к судьбе, которая ей предписана.
Я взглянул на неё, на черты её безэмоционального лица, которые теперь мне казались безумно красивыми. Я знал, что нужно что-то сказать.
Она взглянула на меня в ответ, наверное, думая о том же. Думая о том, что я скажу. Думая, совершила ли она ошибку, когда решила дать мне ещё один шанс. С чего мы вообще начали общаться? Что заставило нас полюбить друг друга?
"Что это была за книга?", - наконец спросил я, говоря очень мягко.
Она продолжала смотреть на меня, по её лицу казалось, что она словно неправильно меня расслышала.
"Книга?", - спросила она.
Я кивнул.
"Ты говорила, что прочла книгу, которую хотела обсудить. Что это была за книга?"
Её взгляд мгновенно потеплел, и я понял, что я сказал то, что нужно.
"Она называется Правила Виноделов", - ответила она.
"Джона Ирвинга", - сказал я, благодаря всех Богов, что я знаком с этой книгой. Не то, чтобы это было просто совпадением. Как мы с Ниной узнали ещё в начале наших отношений, мы разделяли наши вкусы в литературе.
"Ты читал её?"
"Да, читал", - ответил я. - "Очень проницательный анализ проблемы абортов. Отличная книга, лучшая у Ирвинга, как мне кажется. Особенно мне понравилось, как прописаны персонажи."
Она выпрямилась.
"Мне тоже. Мой любимый персонаж - Кэнди. Мне очень понравилось, как она..."