– Вы их избаловали, Валентина Валентиновна, – укоризненно говорил он, закусывая верещагою водку, – давно ли здесь, а избаловали. Нехорошо-с!
– Да чем же?
– У Лизаветы Никифоровны не так бывало. Были тише воды, ниже травы. Без мер строгости нельзя-с, милостивая государыня!
– Вестимо, нельзя, – солидно сказала Лизавета Никифоровна.
– Да коли мне не приходится наказывать!
– Да, вот разводите им ушами, – вот и распустили.
– Да коли не за что наказывать, так как же, батюшка?
– Ну, это дичинка с начинкой, – сказал Сергей Яковлевич.
– Гм, не за что! – продолжал батюшка. – А вот вам пример: придет к вам какой-нибудь мерзавый мальчишка с грязными лапами, так вы что сделаете?
– Пошлю помыться, – ответила Валя.
– А если и завтра тоже?
– Ну, что ж, ну, опять пошлю мыться.
– Нет-с, это канитель одна. А вот вы у вашего большака спросите, как он в – таких случаях поступает, а то вы очень артачливы, вам бы все по-своему.
– Гы-гы, да-с, вы у меня спросите, дело-то лучше будет. Слава Богу, не первый год в школе.
– Ну, как же вы поступаете?
– А вот как: я такого неряху, не говоря худого слова, пошлю на двор да велю ему на руки шестьдесят ковшиков вылить.
– Это зимой-то?
Да-с, зимой. Небось другой раз не захочет.
– Ау, брат, не захочет, – подтвердил батюшка. – Так-то вот, молоденькая наставница, вы у нас, опытных людей, спросите.
– А по-моему, это глупо, – сказала Валя, густо краснея.