– Нет! – резко ответила Круглова. – Проститутка – позор семьи.
– Ну, это смотря сколько она зарабатывает, – хихикнула Макси. – Гетеру с миллионами все обожают и любят!
Тетя Мура начала краснеть.
– Что люди скажут, когда узнают, чем Катька занимается?
– Наплевать, – махнула рукой Макси.
Надежда Андреевна опешила.
– На кого?
– На всех. Отправить тех, кто тебе в лицо свое мнение высказывает, в далекое путешествие с сексуальным уклоном.
– Куда? – растерялась тетя Мура.
Макси встала, подошла к Кругловой и прошептала ей что-то на ухо.
– Женщины таких слов знать не должны! – возмутилась Надежда.
– Дорогуша, да ты ханжа! – расхохоталась Макси, возвращаясь на место. – Если, по-твоему, женщины не должны знать таких слов, то тебе сейчас следовало задать мне вопрос: «Элен, что ты мне сказала? Прости, ангел мой, не поняла». Но ты разразилась гневной тирадой. Ай-ай, зайка! Ты владеешь лексикой улиц, а прикидываешься, что ни сном ни духом даже не подозреваешь, на какую часть мужского организма следует отправить пинком под зад тех, кто тебя критикует за внешний вид и поведение.
Тетя Мура приоткрыла рот, но не сумела выдавить из себя ни звука. А Макси, которую, оказывается, звали Элен, продолжила рассуждать:
– Значит, тебе охота смотреться как все, вести жизнь как у всех, потому что только в этом случае эти «все» будут считать тебя своей? Надин, не молчи, отвечай. Можно коротенечко. Да? Нет?
– Да, – выпалила Круглова. – У нас в Хомяково так!
Макси сделала глоток из фужера.
– Сносный арманьяк! Не хай-класс, но для нашей погоды и такой сойдет. Надин, новый вопросик. Граждане поселения с названием милого грызуна все счастливы?
– Конечно, нет, – фыркнула тетя Мура. – Мы тяжело живем. Огород, скотина, дом, работа!
– Жуть! – подпрыгнула Макси. – Значит, если ты не выбиваешься из массы, то твое существование – чистая катастрофа? Огород, скотина, дом, работа… А где праздник? Где приятные покупки? Отдых?
– Надо жить как все, – уперлась Надежда Андреевна. – Выделяться грех.