Ада Марковна положила ногу на ногу.
– В тексте были иные фамилии, не хочу их упоминать. Петровой – буду так называть соседку – крупно повезло, что я первая обнаружила гадость, сразу сорвала ее и позвонила героине публикации. Та ко мне прибежала, прочитала пасквиль: «Ада! Что за чушь? Мне полтинник стукнул! А Иванов на двадцать лет старше! Какие любовные истории? Да он еле ходит, на палку опирается! Кто у нас непотребством занимается?» Видеокамер тогда еще не придумали. Как вычислить анонимщика? Почему он вдруг придумал чушь про Петрову и Иванова? Начали мозгами раскидывать. Я у соседки спросила: «Кому из наших ты дорогу перешла?» Она изумилась: «Я владею агентством по организации праздников. Когда кто из соседей просит, всегда бесплатно устраиваю детские дни рождения, свадьбы. Никого не обижаю». И она правда очень хороший человек. Решили мы побеседовать с Ивановым. Тот сначала обрадовался: «Я сплю с Петровой? Ого! Значит, анонимщик считает, что у меня есть порох в пороховницах! Еще боец старичок!» Потом посерьезнел: «Ума не приложу, кого задеть мог. Занимаюсь историей Древней Руси, книги на эту тему пишу. Студенты, аспиранты домой не ходят. На кафедре общаемся. Петрова красивая женщина, лет пятнадцать назад мог бы приударить за ней. Но сейчас ушел из большого секса. Два инфаркта научили жить тихо, нынче левак не моя забава. Советую обратить внимание на обслуживающий персонал: домработницы, шоферы, няни. У нас с супругой прислуги нет. Возят нас везде сын, дочь, невестка, зять. Они же нам продукты доставляют». Петрова начала вслух рассуждать: «Мы с мужем сами за рулем. А убирает у нас уже много лет Наташа, она уже стала членом семьи». Думали, гадали, ничего на ум не пришло. Через неделю новое дацзыбао: «Любовница мужа Петровой родила от него ребенка. Поздравьте мужчину». Я в тот день дома сидела, вниз не спускалась, ко мне примчалась Люся Панкратова: «Адочка, собираем Петрову на подарок по случаю рождения младенца». Я удивилась: «Разве его жена беременна была? Недавно с ней общалась, никакого живота не видела». Люся палец к губам приложила: «Тсс! Все делаем вид, что не удивлены, никого не осуждаем. У Петрова, оказывается, метресса есть, она от бремени разрешилась, на доске объявление висит». Я бегом вниз, сорвала бумажонку. И вот тогда ясно стало: Иванов ни при чем – Петровым хотят досадить. Муж в шоке, жена в истерике. Я их валерьянкой напоила, велела вспомнить, кого они обидели. Не могут даже предположение сделать! А Ябеда-корябеда не утихает. Вскоре новенькое на доске! Кожно-венерологический диспансер сообщает, что семья Петровых больна сифилисом.
– Ну и ну! – воскликнула я.
Ада Марковна прикрыла глаза.
– Подъезд на взводе. Все выражают Петровым свое сочувствие, говорят: «Не верим сообщениям». Но супружеская пара уехала жить на дачу. Квартиру они просто заперли, не сдавали. После того, как муж с женой перебрались в Подмосковье, в подъезде более ничего пакостного не происходило. Прошло, наверное, года полтора, звонит мне Петрова и говорит: «Все не могла успокоиться, думала, думала: ну кого мы так ущипнули с мужем? Что сделали? И осенило! Незадолго до появления первой грязной бумажонки у меня случилось недопонимание с одним артистом, Анатолием Гвоздиным. Он хотел от моего агентства работать. Отказала ему. Причин было несколько. Он не хотел положенный процент отдавать. По мнению парня, я должна его пиарить, всем первым на праздник предлагать, в прессе и соцсетях хвалебные рецензии писать. А он за все хлопоты готов отдавать один процент! Один! Это смешно! Посмотрела его репертуар. Совершенно не понравился. Ничего оригинального. Он переодевается, гримируется под какую-то звезду, поет ее песни. Надо отдать должное, делает он это хорошо. На видео прямо не отличить его от тех, кого он копирует, голос очень похож. Да таких актеров пруд пруди. Но не это основной повод отказа с ним сотрудничать. У парня несколько приводов за хулиганство, драки. Он любитель выпить, алкоголь бьет ему в голову. Он угощается на мероприятиях, и начинается Ледовое побоище. Ранее пародист ни с одним агентством не сотрудничал, самостоятельно работал. Спросить у коллег о нем нет возможности. Восторженные отклики в интернете могли состряпать родители, приятели. Или сам расстарался. Опасно с таким связываться – примет на работе водочки, начнет кулаками махать. Драчуна живо за дверь выпнут, и про мое агентство дурная слава пойдет. Конкуренция большая, предложений народ веселить много. Отказала ему. И Анатолия понесло, забил мою почту угрозами: “Да вас мои родители в порошок сотрут”, “Мой отец сенатор”, “Мама работает в ФСБ, станете навеки невыездной, даже в Египет, Турцию никогда не попадете”».
Ада Марковна сложила руки на коленях.
– Я была рада, что все выяснилось, но оказалось, что история не завершена. Спустя несколько дней Петрова опять обратилась ко мне, кричала в трубку: «Муж решил найти этого подонка, мерзавца. Захотел выяснить, кто у него родители, есть ли жена, а потом рассказать семье подлеца, чем сын-муж-брат-сват занимается. Ха! В браке гаденыш не состоит. Отца у него нет. И, похоже, не было. Вернее, он, конечно, был, но в браке с женщиной, которая урода родила, не состоял. Но! Главное! Мамочка! Мамулечка! Мамуленька! Мамусек! Угадай, кто она?»
Потоцкая прижала правую ладонь к виску.
– Я понимала, Петрова в глубокой истерике, поэтому быстро произнесла: «Кто-то из наших?» – «Всю голову сейчас сломаешь, но на ум не придет правильный вариант! – перешла на визг собеседница. – Фаина Герасимовна!»
Ада Марковна замолчала.
– Да уж, про лифтершу все забыли, – заметила я.
Потоцкая кивнула.
– Она святоша! Постоянно рассказывает про церковь, в которую ходит, вечно крестится. Прямо такая вся правильная, каждого человека любит. И получите! Соседи мне не поверили, но я настояла на разговоре с Вольской. Все собрались в подъезде, принялись задавать ей вопросы. Консьержка в слезы: «Честное слово, не вешала я объявления!» Я не выдержала: «Хватит изображать из себя святую! Врунья! Как ваш сыночек в подъезд попал? Парадная заперта!» Вольская на колени упала, головой об пол стучит, рыдает: «Ни при чем я! В церковь хожу, за вас всех молюсь!» Дешевый спектакль! Но он произвел впечатление на присутствующих. Люди у нас интеллигентные, жалостливые. Женщины бросились поднимать Фаину, усадили ее, Олег Петрович – он у нас главврач крупного медцентра – намерил у бабы высокое давление, укол сделал. Вольская успокоилась и завела рассказ. Законного супруга у нее не было никогда, но и не старая дева она. Жила в гражданском браке, родила от любовника сына. Отчество ему придумала. Сожитель испарился, когда у женщины живот расти начал. Звали его Николай Петрович Кузнецов. Удрал мужик, записки не оставил, испарился, словно капля воды с раскаленной сковородки. Консьержка в полицию пошла, начала просить: «Найдите любимого». Ей стали вопросы задавать: «Год рождения знаете? Где прописан? Место работы?» И ни на один вопрос ответа у беременной не оказалось. Полицейский ей объяснил: «Кабы беглеца звали Николай Петрович Вырвихвостсушами, благодаря редкой фамилии был бы шанс его отыскать без дополнительной информации. Или был бы он Бурбур Гургурович Кузнецов – тут имя необычное нам в помощь. А Николаев Петровичей Кузнецовых – армия. И вы уверены, что мужика так зовут? Паспорт его видели?» «Нет, – призналась Фаина, – неудобно документ спрашивать перед тем, как любовью заниматься». «Неудобно в кровать ложиться с тем, о ком ничего не знаешь», – парировал участковый. И пришлось Вольской воспитывать мальчика в одиночку. Он артистом стал. Как ее сын попадал в подъезд, Фаина понятия не имеет. Она всегда уходит в одно и то же время на обед. А за несколько дней до появления первого письма у консьержки в магазине украли кошелек, в котором лежал ключ от входной двери. Наши ей поверили. Я тоже, но потребовала, чтобы Вольская немедленно уволилась. Фаина ушла, ее взяли на работу в двадцать третий дом.
– Это тот дом, где Нина Егоровна Антонова живет? – сообразила я.
– Верно, – подтвердила Ада. – У них не было лифтера.
– Как же ее взяли на службу после такой истории? – изумилась я.
– Соседи сказали Фаине, что ни в чем ее не подозревают, никому не сообщат о ее парне. Но мы не хотим, чтобы данная личность имела возможность заходить в дом. Поэтому замок на двери в парадную поменяли. «Пристроим тебя на хорошее место, но дальше живи без нас, пожалуйста».
– Но сейчас она опять работает на старом месте.
Ада Марковна издала стон.