— Чье?
— Нападавшего.
Эдит раздраженно, в голос, вздохнула.
— Да при чем тут тело, когда ваши звонили в морг сразу после покушения? О том, что Хассельблад жив, они узнали только через несколько дней, а что он сам охотился за нападавшим, так и не узнали вообще.
— Стоп, — Аякс пристукнул кулаками по рулю, — а ты уверена, что его ранили в грудь?
— Кого?
— Скажи еще, что диск в папку с отчетами не ты подсунула. Бюллетень Хассельблада не публиковали в газетах.
— Как он просил, так я и сделала, — заявила Эдит.
— Так вот знай, — сказал Аякс, — если даже допустить, что между моментом, когда он схлопотал пулю в легкое, и временем, когда была сделана запись, прошел максимальный срок — три недели, — он ни за что не успел бы так восстановиться. Ни за что. Многие после таких огнестрелов не восстанавливаются вообще.
Эдит облизала губы.
— Ты в этом уверен?
— Абсолютно.
— Значит, тебе повезло.
— Повезло — в чем? — обернулся Аякс.
— Ты не знаешь, что такое наша травматология, — загадочно пояснила Эдит.
— А это так страшно?
— Кому как.
— То есть? — вскинул брови Аякс.
— Кому — пуля, знаешь, кому — реанимация. Каждому свое.
— Скажи: зачем было подсовывать диск в архив, а просто не отдать его мне?