Коронер многозначительно скривил лицо. Асмер понял, кого он имел ввиду.
– Ну и что дальше?
– С ними был еще тот парень, неприметный такой. Черт побрал бы, имена не запоминаю вообще. Как его звать, мать твою… Йоким, Йемин…Ай, неважно.
– Йокин, – подсказал Асмер.
– Точно, – продолжал Брестон. – В общем… Они начали допрашивать старуху. При чем, церковник почти сходу начал на нее наезжать. Начал обвинять и угрожать церковным судом. Видимо, она и не выдержала. Начала кричать и смеяться, а потом прыгнула на Гарвальда, и вцепилась зубами в шею.
– А Йокин что? И церковник этот всратый?
– Ничего. Сосунок мог спасти комиссара, застрелить сразу безумную бабку, но вместо этого побежал за помощью. Когда парни забежали в допросную, и Гарвальд, и старуха были мертвы. Церковник, белее мела, вжался в стену… Дайка мне еще выпить.
Асмер протянул ему фляжку.
– Ты сказал Мэрилинд тоже умерла? Но от чего?
– Без понятия Асмер. Вскрытие я не проводил. Пока еще. Да и труп не видел, но парни сказали, что выглядела она хреново. Кто-то упоминал кровь из глаз и рта… – почесал обширную проплешину Брестон. Держи.
Асмер сделал два глубоких глотка и, поперхнувшись, откашлялся.
– Как у Арне?
– Похоже на то. Однако, поспешных выводов я все же бы не делал…Хотя, я думаю, вряд ли мы уже узнаем. Церковники слишком быстро ее забрали.
– И никто им не помешал… – Асмер сплюнул на пол.
– Теперь некому.
В небольшом помещении, пропахшем едким запахом кислот и щелочей, наступила тишина. Лишь звонкие глотки последних капель алкоголя нарушали ее. Фляжка опустела.
– Да уж. Я всегда знал, что Йокин покажет себя. Я даже не удивлен, – зло сказал Асмер, и его голос эхом разнесся по лаборатории. – Что теперь с нами будет? Без Гарольда… Представить не могу.
– Я тоже, Асмер. Но что-то мне подсказывает, что полиция уже не будет прежней. Ты слышал, что говорил журналистам этот урод?
– Нет… Не все.
– Церкви поддержат полицию всеми доступными способами, – пробубнил Брестон с явным отвращением. – А это значит…