– Товарищ Салатов?
– Я, я…
– А я вам приз привез.
– А…ну да, заходите.
Щелкнул замок, и Шкадов оказался внутри подъезда. Тридцать пятая квартира оказалась на шестом этаже. В лифте пахло кошачьей мочой, гнилым деревом и кислой капустой.
Дверь в квартиру оказалась неожиданно крепкой, металлической. Дмитрий позвонил. Загремел звонок, затем металлическая цепочка и дверь открылась.
Лысеющий молодой еще мужчина с мокрыми темными редкими волосами и длинным носом вопрощающе смотрел на Шкадова. Потом на его лице мелькнуло что-то вроде понимания:
– А, ну да, приз, ну проходите-проходите.
На Дмитрия ощутимо дохнуло коньячным духом. Он даже испугался, что ему предстоит иметь дело с изрядно пьяным человеком, но все же на ногах Салатов стоял вполне крепко. В комнате, куда они прошли, царил изрядный беспорядок. Диван был разложен и не заправлен. На кресле валялись какие-то вещи. На журнальном столике стояла початая бутылка коньяка, бокал и криво порезанный лимон.
– Извините, – сказал Салатов, – Выпить не предлагаю, и даже сесть… Впрочем, если надо какие бумаги заполнить.
– Ну, сесть, не сесть, но присядем ненадолго, Артур Арнольдович. Поговорим.
– О чем это? – заволновался Салатов. – Приз давайте. Я распишусь.
– Приз потом. Сначала разговор, – Шкадов достал из кармана красную книжицу и махнул ею перед лицом ошалевшего официанта. – Уголовный розыск. Поговорим. Сначала не для протокола.
Он был готов к любой, даже резкой, реакции. Но Салатов как-то сразу обмяк и плюхнулся в кресло:
– О чем говорить?
– О ваших хозяевах, которых вы обслуживали в одном доме.
Салатов сделал паузу, потом потянулся к бутылке, но почти сразу поставил ее на место.
– Спрашивайте. Все расскажу. Они ж, суки, меня уволили. Как раз после этого. Пусть теперь попляшут.
– Вот и расскажете все подробно, – Шкадов пододвинул поближе к столу табуретку и включил в кармане диктофон.
– Вы вопросы задавайте. Мне так легче будет сообразить, – официант откинулся в кресле. – И я выпью чуть-чуть, чтоб успокоиться. Немного совсем. Ничего?