— Я сильно его избила? — спросила она. — Я не помню, я в состоянии аффекта была, — вздохнула она, поясняя.
— Кровь из его накаченной груди не шла, — ответил Иван, — а ты со стороны больше напоминала назойливую муху.
— Я не думаю, что Мартин качается в тренажерном зале, — сказал Витольд. — Судя по сформированности мышц и развитию грудной клетки, на вскрытии я бы предположил, что он профессионально занимался спортом и длительно подвергался повышенным физическим нагрузкам. Я же слышал, что он в прошлом был военным? Тяжесть полевой жизни приводит именно к такому сильному, силовому, я бы сказал, развитию грудных и дельтовидных мышц…
— Витя, заткнись! — прервал его научно-анатомический опус Иван. — Ты чего, в самом деле? Какое вскрытие? Какие мышцы? Так говоришь, словно препарируешь, даже мне неприятно. С ума сошел!
— Будете кушать и выпивать элитный алкоголь? — обратилась к ним улыбчивая и очень красивая стюардесса. — Мартин Романович наказал всему экипажу, чтобы сервис был на высочайшем уровне. Даже президентам не так. А вам все! — смутилась стюардесса. — Его слова.
— Ну так что спрашиваешь, милая? Неси все. Раз наказ такой был! — погладил живот Иван, словно подготавливая свой желудок к очередному пиршеству.
— Одну минуточку! — улыбнулась девушка и исчезла за перегородкой.
— Где мои шестнадцать лет? — мечтательно глядя ей вслед, протянул Иван. — Нет, топливо точно залили хорошее. Не мог Мартин угробить свою летную команду и такую нежную красотку! Даже из-за тебя!
Яне вся кровь хлынула в голову.
— Что?! То есть меня можно было бы угробить, а вот ее точно нет?! Конечно, это же его личный самолет! Он окружает себя молодыми и красивыми девушками. И в самолете тоже. Я просто вижу, как он смотрит на нее, улыбается, флиртует. Чай? Кофе? Мартини со льдом или огоньком?
— Яна, это называется — паранойя, — остановил ее Витольд. — Ты ведешь себя так, что тебя хочется выпороть. Человек делает для тебя все, выше головы ему не прыгнуть. Не надо строить из себя маленького капризного ребенка.
— Ее ревность душит. А Мартин — настоящий мужик, не бежит на ее каждый щелчок. Молодец! Я это сразу понял! — согласился Иван.
— Иван! — строго посмотрела на него Цветкова.
— А что? Я такой же, как ты! Рот мне не закроешь! Я говорю всю правду в глаза! Сначала в себе разберись. Если любишь его, отпусти и пожелай счастья. Я это уже проходил. В свое время я захотел вернуть твою мать так сильно, что аж скулы сводило, ни спать, ни есть не мог. Но потом я принял ее выбор. Больше тебе скажу: я чувствовал, что не безразличен ей, но быть со мной Валентина не хотела. Каждый человек имеет право на свой выбор, даже если он тоже тяжел для него. И это надо уважать и научиться с этим жить. Я это смог. И ты сможешь. Я продолжил работать в своем родном театре, рядом с Валей, видел ее каждый день, слышал, шутил, смеялся. Она встречалась с другими мужчинами, строила свою жизнь. И мне тоже было больно, но я не набрасывался на нее с кулаками. Я играл свою роль близкого друга и никому не мешал.
— Она так не сможет. Женщины намного эмоциональнее, — подал голос Витольд.
В салон самолета вернулась стюардесса с передвижной трехъярусной тележкой, наполненной деликатесами. На круглый стол были выложены бутерброды с бужениной, красной и черной икрой, вяленое мясо, дорогие сыры, фрукты, свежевыжатый сок, трюфеля, камчатский краб, королевские креветки, бельгийский шоколад, коньяк, дорогое шампанское и розовое, Янино любимое, вино из резерва мирового уровня.
У мужчин перехватило дух.
— Твою же… Вот это я понимаю! — возбудился Иван Демидович. — Как сказали бы наши актрисы: «Прощай, талия!»
Витольд Леонидович, неизвестно зачем, возможно, чтобы как-то помочь Яне, вдруг спросил у стюардессы:
— Милая девушка, есть ли что-то интимное между вами и шефом Мартином Романовичем?
ebooksa