— Сами вы маньяк! У нас все по обоюдному согласию было! — возмутилась Яна.
— Ага! Ты отдышись сначала, а то, небось, и ребра сломаны.
— Мы с вами на «ты» не переходили, а с ребрами у меня все в порядке. Всем бы такие крепкие ребра, я знаю Мартина много лет…
Яна поправила прическу и пошла на выход.
— Постой… те… А что вас прельщает в таких мужчинах? Секс? Деньги? — спросил охранник.
— Наверное, что они мужчины, — смерила его с ног до головы долгим и очень неопределенным взглядом Яна и вышла на улицу.
— Я должен жить в этой психушке? — спросил у Яны Витольд Леонидович, моргая в искреннем недоумении.
— Это не «психушка», — ответила Яна, запахивая на себе халат, потому что приятель вломился к ней в номер в час ночи. — Вернее, одно крыло действительно выделено под это дело, ну а так это — санаторий. Ты чего бродишь ночью?
— А куда мне деваться? Меня заселили в номер с этим старым ловеласом, а он попросил меня погулять. Вот и гуляю. Привел к себе даму, может, они уже благополучно спят, — посетовал патологоанатом.
— Ты про Ивана? Он что, продолжает зажигать с моей матерью?!
— Я женщину не видел, но он предупредил, что это его первая и давняя любовь.
— Вот дают! — покачала головой Яна. — Заходи, я тебя на улице не оставлю.
— Не очень удобно, — замялся Витольд Леонидович.
— Тут огромные апартаменты. Мне одной даже страшно. Заходи, разместимся!
Яна показала Витольду, где он может помыться, и диван, где он может выспаться.
— Сама тоже… пойду отдыхать, — сказала Яна и удалилась в спальню.
Свет у нее был выключен, но шторы раскрыты. В таком полумраке Яна и погрузилась в легкую дрему. Почему-то она плыла в лодке с тем полицейским, который оторвал ее от Мартина на свидании. Она пыталась натянуть на свои голые плечи какую-то тряпку, чтобы укрыться от алчных взглядов полицейского. А он почему-то греб не веслами, а руками, расставив свои клешни, словно у краба. Руки росли, росли и доросли до нее, вцепились в ее плечи и начали ее трясти.
— Ее похоронят! Ее похоронят! Вставай! — кричал он ей прямо в лицо.
Яна вздрогнула и открыла глаза. Над ней нависло лицо Витольда Леонидовича.