Рубеж веков

- Оно развалилось из-за того, что дуксы, прониаты и табулларии-нотариусы слишком многого хотели, ничего не давая взамен государству!

В их компании не раз случались такие стычки по поводу прошлого, потому никто уже и не обращал внимания на поджатые губы собеседника, тела, наклонённые вперёд и повышенный тон голосов. Поспорили ещё какое-то время, пока уставший спорить Месал не махнул рукой и подсев поближе к Теодору зашептал на ухо:

- Мы тут, пока тебя нет, тоже ведём разговоры. Осторожно, конечно же. И есть одна компания из наших, городских, которые разделяют похожие мысли с нами, по поводу судьбы Города и того, что было бы здорово восстановить его могущество. И там подобрались не просто всякий сброд, а уже те, кто как и мы, чуть-чуть приподнялся или даже стоят уже и повыше. Им не нравится засилье иностранцев на командных постах. То, что зависим от бывших собственных провинций – им как нож в горле. Так вот, они приглашают на встречи, предлагают держаться вместе.

- А ты чего?

- Я пока осторожничаю, ничего толком не отвечаю. Но это люди полезные. Я думаю, что если держаться их, то мы сможем обеспечить себе неплохое будущее.

- Ох, Месал, как бы это не было какой-нибудь подставой.

- Я поделился мыслями с нашими. Они вообще не против рискнуть, если что…

- Что? Вы думаете о… О перевороте? – Теодор испуганно оглянулся, не подслушивает ли их кто.

- Нет-нет, ты что? Пока ни о чём таком. Да и кто мы такие, чтобы о перевороте думать? Просто если вдруг нужна будет помощь от нас силой, то мы готовы помочь им.

- Я, конечно, всегда за вас, но не кажется ли тебе, что сейчас у нас слишком много проблем? Мы ведём войну. И думать о том, чтобы вести какие-то сейчас интриги — это как-то слишком…

- А когда ещё искать нам ещё друзей, как не сейчас? Война – всякую тварь видно, видно кто на что способен. Кто трус, а кто подобен героям прошлого. И ты сам говорил – даже великие императоры прошлого далеко не всегда рождались в императорской семье…

- Стой, хватит пока этих разговоров. Не время и не место. Мне пора идти к стрелкам.

Этот разговор запал Теодору. Он стал внимательнее смотреть на офицеров, гадая, в каких группах по интересу они состоят, кто кого поддерживает. Вон, Франгаполы, уже разбогатевшие на войне, отец-комит разворовывающий поставки армии, и его сынок, уже глава конного отряда, явно претендующие на пронории, будут всячески поддерживать восстановление старых порядков в отношении крестьян и вольностей. Стефан Алусиан, что кормится от купеческих кругов, и по слухам имеющий доли в их компаниях, явно будет не против покормиться с двух рук. Многие западные дворяне, наверняка будут не прочь поменять своё прошлое нищее существование на жизнь прониата. Но вот будут ли они верны государству, если придётся столкнуться в будущем с их родными странами… Такие как Гедик – солдаты, воевавшие всю свою жизнь, явно не против проний, да и притеснять париков вряд ли будут, так как и не особо понимают в сельском деле. А вот основная масса солдат, которым в будущем обещают за службу земельные наделы, ни в какой мере не нужны эти прониаты, так как есть риск того, что им потом навяжут их на шеи. И что тогда? Чем это будет отличаться от судьбы простых крестьян? Никаких гарантий, относительно того, что наделы ветеранов не попадут в пронии, что они в дальнейшем станут зависимыми париками, в недавно озвученном указе не было дано. Поэтому солдаты шептались, обменивались мнениями, считая, будто земельные наделы у них уже есть и думали, как им быть. Это сказалось не лучшим образом на общем боевом духе.

А армия продолжала своё наступление, продвигаясь через Гемские горы, порой с большим трудом протискиваясь через них, занимая перевалы и ущелья, создавая в них клисуры, укрепления, что должно было бы затруднить передвижение групп зейбеков и сарацинских налётчиков. Эти многочисленные разбойники, по слухам, смогли полностью остановить продвижение корпуса Алусиана, перехватывая обозы и устраивая засады.

В Сицилийской турме тоже были трудности. Пару раз их путь преграждали быстровозведенные паланки – деревянные укрепления, перегораживающие путь корпусу. Стоящие на возвышенностях, перегораживающие узкие горные тропы, они затормозили продвижение войска. Приходилось подтягивать пушки, разбивать в щепы не ошкуренные стволы деревьев. Сарацины, обстреливающие из-за укреплений войска, когда видели, что невозможно высидеть за укреплениями, убегали лесными и горными тропами.

Всё это отнимало время и силы. Время шло, а войско продвигалось вперёд слишком медленно. Были уже пройдены горы и перевалы, корпус спустился в предгорья и только тут получил возможность передохнуть в болгарских селениях, в которых не раз уже ограбленные сарацинами в ходе подавления прошедшего восстания и отрядами влахов в ходе войны население предоставило необходимое продовольствие и уже желанный отдых. Здесь также было много городов, без каких-либо укреплений, которые им было запрещено иметь. Самым значительным стало занятие древней болгарской столицы – Велико-Тырнова, крупного, но уже довольно полузаброшенного городка, сильно захиревшего в последние годы. Хотя по нему было видно, что сарацинское правление в предыдущие годы принесло ему когда-то определённый успех, так как являясь центром крупной земледельческой округи, отсюда снабжались армии сарацин. Потом зарядили летние дожди, которые тоже приостановили движение, но при этом и нападения банд исмаилитов тоже стали меньше. Но несколько таких крупных банд корпусу удалось уничтожить. Всё из-за того, что обозленные местные жители, заметив места схронов, стоянок таких банд, тут же рассказывали ромеям и их союзникам о них.

Именно Велико-Тырново стало местом сбора корпусов, которые подходили постепенно, продвигаясь медленно и тяжело, пытаясь сохранить большие обозы. В принципе, всё лето было потрачено на овладение и присоединение всех близлежащих территорий, а также организацию поставок необходимых припасов через Гемские горы. И лишь после этого армия вновь медленно двинулась вперёд, двигаяся сперва от Велико-Тырнова вдоль реки Янтры, пока не вышли к Шиштову, которому тут же вернули прежнее название Новы. И здесь же впервые увидели воды великой реки. Конечно, для людей, которые выросли на берегу моря количество воды не поражало воображение, но вот увидеть то место, которое наполняло воды Понта и Пропонтиды, было любопытно всем ромеям.

Пока союзная савойско-ромейская армия выходила к подунавью, с запада доносились вести о том, что союзная армия Австрия, наконец-то вновь набранная после поражения под Керестешем, с подконтрольными отрядами граничар и унгарских ишпанов смогла блокировать армию силистрийского султана где-то на реке Гроне, в ходе чего образовалась патовая ситуация, пока другая армия, армия румелийского султана, продиралась через многочисленные словенские крепостцы, которые до этого методично разрушала.

Ромейская армия, выйдя на территории, которые уже были довольно близки к Данубе, увидели сущую катастрофу, которая тут была устроена в пару предыдущих лет людьми Михая Храброго, восставшими болгарами, проходящими толпами кочевников, карательными сарацинскими войсками, да и просто всякими разбойничьими отрядами. Правда войск Михая тут уже не было. Полонский король Сигизмунд, пытаясь сохранить за собой и шведский престол, высадился с войском в Швеции, вступив в прямой конфликт со своим дядей, регентом Швеции, герцогом Карлом Сёдерманландским, но потерпев поражение, пришлось бежать обратно, потеряв после устроенной Карлом «Линчепингской кровавой бани» своих главных сторонников и пытаясь поправить свои дела, он всё больше закрывал глаза на то, что творится в Молдавии и Валахии, где польские магнаты вступили в противостояние с силами Михая Храброго, которому пришлось прекратить боевые действия против исмаилитов и переключиться на борьбу с магнатами. Да и у валахов Михая не было никаких целей на завоевание сарацинских городов. Главной целью Михая было усидеть на двух тронах, а также посматривал в сторону Семиградья. А постоянные жестокие набеги его людей через Данубу, не делавших разницу на то, кого грабить – исмаилитов или ортодоксов – на что-то ведь надо было вести войны и содержать людей? И сарацины потом ещё долго будут восстанавливать свои территории, оправляясь от нанесённых ударов и дважды подумают, а стоит ли вновь пытаться подчинить его, Михая, владыку многих территорий и главу многих и достойных людей. Да и оправятся ли сарацины после этой войны?

Для Теодора это было спокойное время. Он бы, наверное, даже сказал что скучное, если в армии можно было скучать. Тогда всё же – однообразное. Он занимался со скъявоной, стоял в охранении лагеря, изредка выбирался в конвоирование различных караванов со своими стрелками. Ни битв, ни серьёзных стычек, ни осад, ни штурмов. Войнуков не допускали к основному развлечению – грабежу сарацинских поместий, на которые рассылались по округе отряды латинян.