Римаут

– А вот этот господин, которого вы арестовали недавно… Его посадят в тюрьму?

– Если виноват – непременно посадят, – довольно ответил Каневски. – А ты с ним хорошо знакома?

– Первый раз сегодня видела! – честно ответила девушка, но дальше пришлось вдохновенно врать:

– Он у меня дорогу спросить вышел. К ратуше. А так я и не знаю, кто он такой.

– Возможно, он – опасный убийца, – сказал полицейский, записывая ее слова. – А почему он тебе про какую-то куклу говорил, кстати?

Старший инспектор поднял взгляд от бумаг и пристально посмотрел в глаза Агате. Вот влипла! Сама же разговор затеяла…

– Понятия не имею, – сделав глуповатое лицо, отвечает она. – Может быть, спутал с кем? Он точно мне что-то говорил?

– Какая-то семья кретинов, – почти шепотом произнес Каневски, вроде как сам себе, но Агата его прекрасно слышала. – Сын припадочный, отец законченный психопат, как таких в банк только берут? Девочка и вовсе дурочка. Остается мама, гм… Да, мама. Ехали бы вы все отсюда…

Девушке захотелось поспорить, но она прекрасно понимала, что ее провоцируют. Сейчас она в запале скажет что-нибудь не то, а потом объясняйся с родителями. Нет уж. Она сделала вид, что ничего не слышала.

– Раз я ничего не видела, я пойду? – улыбаясь как можно глупее, спросила она. – После школы надо хоть в душ зайти…

Каневски, не отрываясь от записей, махнул рукой: иди, мол. Толку с тебя все равно никакого. На кухню очень удачно зашел водитель, что-то доложить начальству, так что уйти удалось незаметно. Что и к лучшему. Непонятно почему, но носатый сыщик Агате активно не нравился. Вроде бы делает человек свое дело, но какой-то он был неприятный. Опять же арестовал симпатичного, хоть и подозрительно санитарного агента неизвестно за что.

Пока Агата переодевалась после школы и принимала душ в старомодной, но просторной ванной, вернулись перепуганные мать с братом. Успокоившийся было Павел вновь начал нервничать: у Виктора неведомые воры порвали какой-то сверхважный провод от компьютера к телевизору, а Мария ищет и не может найти документы.

Сумасшедший дом какой-то, подумала Агата. Она только слышала суету в коридоре, но участвовать решительно отказывалась. Если украли – то украли, что так нервничать? А проводов у Вика завались – торговать можно. Подключит свою аппаратуру старым каким-нибудь, невелика беда.

Каневски ходил по всему дому, заглядывая в самые непредсказуемые места. Даже на чердак залазил, откуда вернулся злым и грязным: и так вечно мятый мундир в пыли и неведомо откуда взявшемся мелу. Мария бросилась помочь отчистить куртку, но инспектор решительно отказался. Он вообще вел себя с женщиной подчеркнуто уважительно, словно чего-то опасался.

Всего этого Агата не видела – до отбытия полицейских она сидела у себя в комнате и подбирала аккорды для песни Ланы Дель Рей – тягучей, заунывной, как раз под стать ее настроению в последние дни. Новости ей рассказал Вик уже за ужином. Если бы не его немного нервное веселье и показ в лицах отбывших восвояси экспертов, было бы совсем тошно. Мама по восьмому кругу вытирала посуду и вилки, прежде чем подать на стол, словно боялась оставленной неведомыми взломщиками заразы. Павел ел, одновременно читая в телефоне какие-то банковские сводки – по экрану пляшут графики, столбцы цифр и прочая неинтересная детям чепуха. Понятное дело, что это часть работы, но при этом отец напряженно молчал.

Невесело. У каждого члена семьи, хоть и по своим соображениям, создалось впечатление, что они зря переехали в этот странный городок. Как ни сложно с работой в Глобурге, кажется, стоило остаться там.

– А потом он вылез из подвала и начал чихать! – заливался смехом Вик. – Аллергия, говорит, на сырость. Остальные туда и не полезли, сам Каневски не пустил. Я, говорит, один посмотрю, у меня нюх! А сам в соплях по пояс.

– Виктор! – строго сказала мать. – Нельзя говорить такие слова за столом, это портит аппетит окружающим.

– Какие слова, мам? Аллергия? – Теперь рассмеялась еще и Агата, а Мария укоризненно смотрела на них, стоя с полотенцем в руке.

На улице начался мелкий дождь. Бродившие поодиночке последние дни облака наконец-то объединились и решили немного напоить землю. По окнам кухни стучала редкая дробь, полоски воды стекали вниз. От дождя и так не праздничная атмосфера ужина стала и вовсе унылой.