– Это мой новый помощник…. Да, сам знаю, что приемник, просто я еще не свыкся с тем, что скоро расстанусь с любимой работой и буду целыми днями затворником сидеть в квартире. Одна радость: человек он вроде хороший и специалист из него выйдет отличный. А потому, могу со спокойным сердцем уходить через пару месяцев. Ну да ладно, отдыхай. Отцу с мамкой передавай привет и скажи им, чтоб приберегли и мне местечко получше, если таковое там найдется.
Безбородов снова погладил по голове мертвеца, затем взглянул на меня. В глазах читалось печаль и смирение. Слез не было. Также как и безумия.
– Это сын моего старого друга. Именно в такие мгновения понимаешь, что время не стоит на месте, и ты ничего не можешь с этим поделать.
Я стоял как вкопанный, боясь пошевелиться. Краснов тоже не издавал ни звука, нависая над старовяземским Аидом словно Цербер на задних лапах.
– Я опоздал немного, – продолжил он, пользуясь нашим смеренным молчанием. – Встретил местного участкового и разговорился с ним. Говорит, Марина Федосеева пропала. Уже сутки не приходит домой. Она живет с родителями в том же общежитие, что и ты.
Мариной Федосеевой была пятнадцатилетняя «блондинка», которая в первый день моего приезда подсказала мне, как найти квартиру Каринэ Еприкян. На тот момент ее имя мне ни о чем не говорило, но к концу дня я увидел ее на фотографии, которую держала в руках мать, стоя перед участниками добровольной поисковой группы.
2.
Я закончил работу к восьми часам вечера и был выжат как лимон. За день в морг поступило четыре тела – впервые столько умерших за все время моей работы в поселке. Вдобавок пришлось подготовить и сдать месячные отчеты. А потому к концу дня у меня болели спина, руки, ноги, даже глаза. Я мечтал поскорее принять душ, поужинать и прилечь на кровать – если получится, то почитать книжку, если нет, то просто отключится и спать до десяти утра. Благо следующий день был у меня выходным, хотя из-за усталости это радостное чувство было максимально притуплено.
К тому моменту я уже позабыл про слова Безбородова о пропавшей девушке, а потому с удивлением наблюдал за вереницей местных жителей, которые шли в одном направлении. У дверей подъезда я встретил Пахомова, который держа в руках Тимофея, так же собирался стать участником вечернего похода леммингов.
– О, Алексей, добрый вечер. Мы и не виделись сегодня.
– Куда это вы все направились? – спросил я, пропуская выходящих из подъезда соседей, которые неторопливо слились с потоком.
– В дом культуры. Там у нас зал для общих собраний.
– И каков вопрос на повестке дня?
– Пропажа Марины Федосеевой. – Кот в руках Пахомова неожиданно заволновался и протяжно мяукнул, словно слова хозяина причинили ему физическую боль. – Тише-тише, Тимофей. Она пропала больше суток назад. Участковый собирает поисковую группу.
– Я слышал о случившемся. Безбородов мне еще утром об этом говорил.
– Да, надеюсь, с девочкой ничего плохого не случилось.
– Я могу пойти с вами? – осведомился я, пусть даже тело заныло сильнее в молчаливом протесте.
– Конечно, помощь в этом деле никогда не будет лишней.
Краем глаза, взглянув на темное окно своей квартиры, я развернулся, затем вместе с Пахомовым и Тимофеем направился в сторону дома культуры.
Зал собраний был небольшим квадратным помещением, сохранившим дух советской эпохи. Стены зала были расписаны сценами из классических произведений: «Ромео и Джульетта» (влюбленный юноша взбирался по вьющемуся кусту к своей любимой, которая ждала его на балконе), «Руслан и Людмила» (богатырь, сидя на коне, смотрел на возвышающуюся над ним голову великана), «Сказка о рыбаке и рыбке» (старик, сжимая в руках шапку, стоял у синего моря и вновь просил чего-то у Золотой рыбки), «Три мушкетера» (собственно три мушкетера и были изображены). На потолке из четырех люстр горели только две, освещая относительно ровный потолок и предусмотрительно скрывая в тени места, где штукатурка попадала. Стулья, как и в кинотеатре, были с мягкой обивкой, да только мало какие из них сохранили поролон в целости и сохранности. В зале могли поместиться около двух сотен человек, хотя в этот вечер он заполнился от силы наполовину. Среди пришедших в большинстве своем были женщины зрелого и пожилого возраста. Молодых людей до двадцати пяти лет можно было сосчитать на пальцах одной руки.
ebooksa