Наташа говорила тихо, глядя себе под ноги. Она точно хотела рассказать Юльке все, о чем думала в эти дни и ночи, что тревожило ее постоянно, но не решалась.
— Знаешь, Юлька… — сказала Наташа. — Представь, тебе страшно хочется пить. Ну вот, кажется, минута еще — и умрешь. Ты находишь воду, наклоняешься к ней зачерпнуть… А она, капля за каплей, вся протекает сквозь пальцы. И невозможно задержать ее и нечем.
— Это тебе-то нечем задержать, Наташка, тебе?! — изумленная Юлька остановилась.
— Милый ты мой, дурачок… — улыбнулась Наташа.
— Нет, постой, — наступала Юлька. — Я все поняла. Ты вправду считаешь, что тебе нечем его удержать?
Наташа не ответила.
— Да если бы во мне хоть вот столько было твоего — весь мир лежал бы у моих ног!
Юлька таким широким и уверенным жестом показала, как лег бы к ее ногам этот мир, что Наташа через силу засмеялась:
— Юлька, ты сумасшедшая.
— Ничуть. Я никогда так ясно не соображала, как сейчас. — Юлька ни на минуту не могла допустить, чтоб у Наташи было грустно на душе. Она нагнулась, подняла с тротуара щепочку. Неподалеку, возле столба с фонарем, была небольшая песчаная площадка. Юлька потащила туда недоумевающую Наташу, не выпуская ее руки, присела и с маху нарисовала на песке такого же человечка, какого начертил на станине ее «семерки» Пашка Куракин.
— Вот, — убежденно сказала она. — Этот парень будет весь концерт торчать здесь, и он сделает так, чтобы все было хорошо. Я приказываю ему это!
В клубе Егорова не было. Юлька побывала в гримировочной, в репетиционной, заглянула даже в кабинет директора. До начала концерта оставались считанные минуты.
— Ну где твой Егоров, Наташка? — спрашивал то и дело Куракин, сердито вышагивая по сцене. Черный галстук-бабочка на его белой манишке съехал набок.
Наташа стояла, прислонясь спиной к стене.
— Не знаю, Паша, ничего не знаю.
Куракин пожал плечами и отошел.
Участники хора — девчата в белых платьях и ребята в черных костюмах — уныло бродили по сцене.
— Может, без дирижера споете? — с надеждой спросил Куракин.
— С ума сошел, пой сам!
— Да не орите вы! — простонал Пашка, хватаясь за голову. — Зачем я влип в это дело!