Разве и в Мертвом замке можно быть веселу?
Почему ж не так? Слеза и улыбка должны быть в нашей власти.
Кто вам сказал это? Но, милостивый государь, прошу вас оставить меня.
Я нарочно прислан от маркиза, чтоб хотя немного развеселить вас.
Я привыкла к слезам. Скоро будет год, как я назвала его своим супругом.
Следовательно, тем непростительнее до сих пор не знать характера своего мужа.
О! прошу вас оставить меня.
Нет, сударыня. Я хочу дать вам добрый совет. Мне кажется, и малое облегчение в несчастии есть воспоминание о прошедшем благополучии[133]. Что пользы плакать? Что выгоды губить себя? Смотритесь чаще в зеркало, и вы увидите — увы! — вы увидите морщины на лице, которое некогда прельщало суровейших. Померк в глазах пламень, который пылал некогда с такою силою! Ах! было и прошло.
Синьор!
Вспомните о том времени, когда рой женихов увивался около вас, как бабочка около розы. Вы забыли, сударыня!
Да забудет Бог доброе дело твое, когда ты его когда-нибудь сделал.
Вы забыли, когда вы, дабы скрыть свой возраст и придать красоте своей более блеску, тиранили дочь свою, милую девушку, кроткую, невинную Эмилию?
Да падет на тебя, чудовище, грех сей.
Не беспокойтесь. С меня довольно своих. Было — и прошло. Бывало, и я сам манил себя надеждою поймать к себе один из тех прелестных, тех упоевающих взоров, кои вы, как некая богиня, сыпали в собрании и кои, соединяясь с бисером шампанских вин, героя делали невольником. Было и прошло! Вы забыли?
Бездельник! или тебе ничего не значит оскорблять невинную женщину?
За год перед сим должно было вам произнести речь свою таким тоном и с таким при том взором — то верный, пламенный Рапини простерся бы у ног ваших и с трепетом невольника ожидал бы грома из прекрасных уст ваших. А теперь...
Или до такой степени простирается ненависть Сатинелли? Неужели он не защитит меня от тебя, бездельник!
Постойте, сударыня. Он теперь занят делом, но, как скоро получит досуг, он будет иметь честь посетить вас.
Матушка! Вы опять растроганы!
ebooksa