Ребята открыли для себя в городе массу интереснейших вещей. Например, 39-томную «Русскую историческую библиотеку», изданную археографической комиссией в 1872-1927 годах, комплекты журналов «Русская мысль», «Русский архив», «Русское богатство». Выходила в прошлом веке и газета «Русь». Удалось подержать в руках Карамзинскую «Историю государства Российского». Но все это было не то, что требовалось.
А после неудачной поездки в Свердловск Саня запсиховал. Ну о какой записке может идти речь, когда ищешь то, не знаешь что?!
Хорошо, что позвонил Соловьев, голос у него был таинственный:
— У меня кое-что есть интересненькое...
— Нашлась «Русь»? — взвился Саня от нетерпения.
— Чего нет, того нет, а вот про англичан поговорить можем. Была здесь английская компания.
Известие об англичанах, по правде говоря, мало что давало Сане. Ну были они до французов, что из того? Краевед уловил это и рассмеялся.
— Экий ты нетерпеливый! Да не горюй, не горюй... Наше дело такое — ошибаться, попадать впросак и снова искать.
Саня печально вздохнул.
— Ну что ж, давайте поговорим про англичан.
Даша, вернувшаяся из очередного обхода библиофилов, застала Саню в полном отчаянии. «Мы, — уверял он, — окончательно зашли в тупик, может, напрасна вся эта затея?»
Даша укорила:
— Что, трудностей испугался? Прав Соловьев, надо искать. Макар Андреевич сквозь недоверие и насмешки прошел, а не сдался.
Была она, как никогда, серьезна, даже чуточку сердита. И усомнившийся было в успехе Санька, отогнав минутную слабость, с головой ушел в «Занимательную минералогию» Ферсмана, относившего изумруд, самый яркий, благородный и редкий среди самоцветов камень-смарагд, к драгоценностям первого порядка: алмазам и сапфирам.
(2) Камнегорск. Август 1988 года
— Сейчас мы навестим моего знакомого, — сказал при встрече неунывающий Соловьев. — Он, правда, в санатории, но его внук, любезный молодой человек, вызвался помочь нам.
«Любезным молодым человеком» оказался Митрий. Он остолбенел, разглядев за спиной Павла Васильевича своих одноклассников. «Что происходит?» — читалось в его глазах.
Выяснив, что ребята давно знакомы, Павел Васильевич приступил к делу, ради которого они заявились в этот огромный девятиэтажный дом, который за размеры и белизну называли в городе теплоходом.
— Тэк-с, — с удовольствием начал он, — значит, говорите, французы? И никаких англичан? Ну, ну...
Павел Васильевич довольно потирал руки, словно собирался на радостях закусить юными друзьями, то и дело бросая хитрый взгляд на раскрытую книгу внушительных размеров.