— Паникует ветеран. Что стар, что млад — одинаково ума нет. Мы по-хорошему, а они хай подняли, пришлось изолировать от общества. Ты, надеюсь, туда не хочешь?
Не слушая его излияний, Санька бросился к избушке, но Дылда неожиданно ловко выдвинул на пути тяжелую ногу.
— Чо он там ерепенится? — закричали с лодки. — Не нравится, дай ему как следует.
Заломив Сане руки за спину, Дылда повалил его наземь и стал поучать.
— Жить надо спокойно, не спеша, нервные клетки не восстанавливаются. А ты человек нервный, это я еще в прошлый раз заметил. Лечиться надо в дурдоме. Я тебе, как другу: посиди, побеседуем, а ты...
Саня задыхался от гнева и бессилия.
А Митрий кричал из амбразуры окошка:
— Санька! Не связывайся с ними!
«Советчик отыскался!» — мысленно огрызнулся Саня. Если бы Димыча еще на день не задержали в больнице, они бы им показали.
Вспомнив о Димыче, Саня собрал все силы.
А Дылда продолжал поучать:
— Дурашка, ты думаешь, сейчас явится дяденька мент и выручит вашу компанию. А фигу не видел? Возьму вот и ножичком по шейке чирикну — и салют мальчишу. Потом в избенку закрою и полбака бензина не пожалею. Никакая экспертиза не определит, почему сгорели. А все потому, что ты гордец и эгоист, без нас хочешь клад откопать. Жадность, она фраера губит, запомни. Но если записочку отдашь, отпущу, так и быть.
Такой яростной прыти от поверженного мальчишки Дылда явно не ожидал. Проутюжив костер, он отлетел в сторону и зашелся дурным голосом.
Победоносному Сане уже мнилось, что Дылда трусливо покинул поле боя, но он выдавал желаемое за действительное. Противник вскочил и с остервенением пустил в ход свои лапы.
Подбежали еще двое...
(2) Макарово озеро. Август 1988 года
Они стянули ему руки его же ремнем и бросили у костра. Сели рядышком, дыша, как загнанные лошади. Бесцеремонный Хорек ловко вывернул Санины карманы и расстроился, ничего не обнаружив.
— Хоть бы чирик заныкал!
— В рубашке посмотри, — прохрипел Лысый, прикладывая мокрый платок к фингалу под глазом, — успел-таки лягнуть Саня предводителя, когда они всем скопом навалились на него.
Хорек запустил руку в нагрудный карман, и личико его расплылось в ухмылке: записка ротмистра оказалась у него. Он шевелил губами, пытаясь проникнуть в загадочный текст...