Фокс наклонился и поцеловал Кларк в щеку.
– Спокойней! – одернул его Ребус. – Мы же не в какой-нибудь Франции.
– У тебя все нормально, Шивон?
Кларк кивнула.
– А у тебя, Малькольм?
Фокс тоже кивнул и повернулся к Ребусу:
– Сначала я зашел в бар “Оксфорд”, но мне сказали, что ты теперь редко заглядываешь. Меня уже мало что может удивить, но должен признать – тут чуть земля из-под ног не ушла.
– Да-а, им пришлось заявить о сокращении доходов. Биржа вздрогнула. Кстати, о командном духе: как обстоят дела в Гарткоше? Еще чьи-нибудь головы полетели?
– Командный дух реет с трудом.
– Недавние заявления – травля как она есть. Надеюсь, ты их услышал не на людях – всем известно, что ты чувствительная натура. Мы-то, в мое время, умели держать удар.
– Наверное, именно поэтому у тебя под конец было столько синяков.
– Где ты видишь хоть один? – Ребус вытянул руки.
Фокс постучал пальцем себе по лбу:
– Я имею в виду – вот здесь.
Ребус прикрыл веки и подвигал глазными яблоками.
– Ну посмотрим, не сказалось ли сотрясение мозга на моем умении читать мысли. – И сделал вид, что погрузился в размышления. – Вижу скелет в машине, ажиотаж прессы, вижу, как большие люди встревожились по поводу некоего старого дела и тех, кто это дело расследовал. – Ребус открыл глаза. – И вот ты здесь.
– Не сказалось, не сказалось. – Фокс изобразил аплодисменты.
– Ты работаешь в Большом доме – и ты когда-то служил в отделе контроля и жалоб. Кого еще начальство могло пустить по следу?
Ребус глянул вниз на Брилло, который теперь вертелся вокруг незнакомых ног. Фокс наклонился и погладил пса.
– Тебя вскользь упоминали, – признался он, выпрямляясь.