Чтобы не вступать в бессмысленную перепалку и не травмировать лишний раз Владу, Богоявленский не стал произносить вслух, но Кристине все-таки шепнул: «Всегда главный подозреваемый при убийстве одного из супругов – вторая половинка, оставшаяся в живых. Это все, что надо знать о браке».
Спутница его невесело усмехнулась, как бы говоря: я и сама о супружеской жизни знаю многое.
Продюсер возразил во всеуслышание: «Допросы в ночное время запрещены». Старший из правоохранителей (в костюмчике) немедленно ответил со всею внушительностью.
– Согласно статье 152-й Уголовно-процессуального кодекса РФ в данный момент мы производим предварительное расследование по месту совершения деяния, содержащего признаки преступления, – выдал он как по писаному. – Поэтому мы вправе произвести здесь любое неотложное следственное действие.
– Случай, не терпящий отлагательств! – столь же важно заключил второй.
И все подчинились. Может, сей покорности помогло присутствие в смежном помещении двух автоматчиков.
Богоявленский и Кристина вернулись в свою комнату. Он неотступно думал, что свалял большого дурака, так оплошно оставив пустую пробирку прямо на виду в ванной, а поддельный перстень – в собственной сумке.
«Надо было разбить флакон этот несчастный, спустить в унитаз, а перстень, черт с ним, в окно выкинуть! Завтра, по светлому времени, нашел бы его, а нет – бог с ним, мне Ледницкий новый изготовит, со скидкой! Может, сейчас все и проделать? А Кристина? Не посвящать же ее в свою историю! И потом правильно говорят: никогда нельзя суетиться! Начнешь перепрятывать, будет выглядеть, как натуральнейшая суета, скорей попадешься! Нет, надо оставить, как есть».
Время шло к трем ночи, и поэту страшно захотелось спать. Он бы закемарил тут, невзирая на «предварительное расследование» и «признаки преступления», но не прошло и получаса, как снова постучали. Уже не предупредительно, как дворецкий, а нетерпеливо, жестко – в своем праве. На пороге стояли тот, что в свитерке, а также автоматчик-сержант. Вошли, оглядели диспозицию, а потом следователь сказал, обращаясь к Богоявленскому:
– Вы, пожалуйста, Юрий Петрович, немного погуляйте, вам товарищ сержант компанию составит, а мы тут с Кристиной Ивановной поговорим.
– Хм. А я вас, что же, не интересую?
– Очень, очень интересуете. Но вы у нас будете следующий.
Он покорно вышел в сопровождении сержанта, оставив Кристину со штатским.
Никуда идти и никого видеть не хотелось, поэтому Богоявленский дошел лишь до конца коридора, поглядел в окно – за ним чернота – и взгромоздился на подоконник. Сержантик последовал за ним. Снял с плеча автомат, поставил в угол, сдвинул на затылок фуражку, обнажив белобрысый чубчик. Изучающе осмотрел своего подопечного, а потом вдруг спросил:
– А вы тот самый поэт Богоявленский?
– Тот самый, – вздохнул литератор. – А что?
– У меня мама вас очень любит. Может, оставите ей автограф?
– А где расписаться? У меня и книжки-то под рукой нет.
То, что сержант узнал его, сразу подняло настроение. Хотя поэт и понимал: опознали его не в лицо, а по фамилии из протокола – но все равно было приятно.
– А вот здесь, к примеру. – Сержант достал из кармана сложенный вчетверо листочек из тетради в линейку. На одной стороне имелись записи крупным детским почерком. Сержант перевернул его чистой стороной и протянул.
ebooksa