Второе сердце

— Тоже — вечнозеленая?

— Вечно…

— Ну что же… А может, все-таки самшит?

— Нет-нет! Самшит — это совсем другое!

Как начинается рабочий день? Сначала надо проснуться…

На дворе пасмурно, асфальт мокрый, пожелтевшие листья ивы блестят, провода качаются, по радио — похолодание до нуля.

Пора расставаться с плащом, извлекать из шкафа осеннее пальто, чистить шляпу.

Женщину я больше не вижу. Может, она так и продолжает ездить на трамвае, хотя проспект давно заровняли и автобусную остановку, на которой она обычно сходила, перенесли на прежнее место; может, выходит раньше меня, может — позже… Мой автобус отходит в восемь тридцать.

МАСКА

Лежа на диване, Рая рассматривала недавно появившуюся на стыке стены и потолка трещину. Просадку дает дом… Она повернулась на бок и поморщилась: диван будто огрубел за последний месяц, стал совсем жестким, до предельного сжатия пружин прогибаясь под тяжестью ее тела. Поделом она прозвала его «крокоидолом»!

Диван не понравился ей сразу, еще в магазине. Муж получил от работы новую квартиру — вот эту, двухкомнатную, и они долго обивали пороги нарядных дверей под красивыми вывесками «Мебель», ничего не только красивого, но просто приличного не находя. В конце концов уставший и унылый Василий ткнул пальцем в зеленую стеганую спину «крокоидола»:

— Амба! С меня хватит! Берем!..

Рая снова с грустью вспомнила свою много повидавшую и выкинутую мужем при переезде кушетку.

Новая квартира, новый дом, новый район. А скоро появится новый человек… наконец-то появится. Человек потребует вволю сна, еды, тепла и чистых пеленок, горы чистых пеленок! Хорошо, что теперь и ванная есть, и горячая вода почти без перебоев идет. И соседей никаких — в любое время разводи стирку, хоть по всей квартире натягивай веревки, развешивай что надо сушить. Со сном будет хуже: какой покой, какой нормальный сон может быть в комнате, когда за стеной — лестница?! Едва только утром, в шесть ровно, кто-то первый (всегда бегом!) прогромыхает вниз сапожищами, бухнет дверью парадной — так и понеслось! Попробуй снова уснуть: щелчки замков, хлопки, крики напутственные, и каблуки, каблуки — по ступеням и по затылку. Часов до десяти так… Кроватку дочкину… опять — дочкину!.. Кроватку ребенка придется поставить в той, дальней комнате, и самим отсюда перебраться — без присмотра на ночь младенца не оставишь.

Рая приподнялась посмотреть, сколько уже на старинных (от родителей) настенных часах, и поспешно, с некоторым трудом, села. Пора разогревать обед. Она шарила босыми ногами возле дивана, тщетно пытаясь нащупать шлепанцы. Живот мешал взглянуть, куда они запропали. Тогда она прилегла и, свесив голову с дивана, сразу же шлепанцы увидала и даже свободно дотянулась до них рукой.

Пройдя на кухню, Рая зажгла две конфорки, поставила суп и чугунную латку, достала из белого шкафа хлеб, сахарницу, масленку. Масло опять подтаяло и пожелтело. Духота — дышать в квартире нечем! Где молоко для ребенка держать будешь, кефиры, смеси разные питательные, соки?! Ребенку положено получать качественный продукт. Чуть что — начнет маяться животом, крику не оберешься. Холодильник надо срочно покупать! На холодильник родители взаймы дадут…

Она сняла с латки крышку, помешала забулькавшую картошку с мясом, убавила газ.

Через полгода дочке потребуется высокий стул — есть кашу с папой-мамой. А может, лучше все-таки купить детский столик и низкий стульчик? Вдруг еще с высокого, пусть он и с предохранительной дощечкой, упадет как-нибудь Машка на пол! Господи, опять — Машка! А если — Мишка?!

Часы в комнате ударили один раз. К часу обещал прийти Василий. Вторую неделю мотается на курсы гражданской обороны, на «гроб», как он говорит. Наверное, далеко эти его курсы, если и обедать не приезжает, за все время ни разу не был. Сегодня вот почему-то надумал. Что-то ему надо было дома днем. Что же ему надо?.. Бог ты мой! Маска! Маска ведь…

Она поспешно выключила газ и прошлепала в дальнюю комнату. Маска лежала на месте, на серванте. «Я ее тут, на виду оставлю — не забудь к обеду дошить!» — уходя утром, сказал Василий.