Омут

Сейчас он елозил курсором по аватарке «Дружины». Вот они все, мелкие, как муравьи, но ему не обязательно разглядывать людей на фотографии, он и так знает, где кто: Ночка, День, Кощей, Горыныч, Феникс и Жар-птица – на всех пририсованные в фотошопе луковки богатырских шлемов.

Ром так ничего и не написал в их чате. Закрыл его, выбил пальцами нервную дробь по столешнице, потом прокрутил список чатов выше и нашел Русалку. Она сменила фотографию профиля. И имидж тоже – срезала волны волос. Теперь у нее было каре, короче даже, чем у Сони.

«Привет, на каникулах приезжаю на пару дней. Можно будет у тебя собраться?» – написал ей Ром.

В ожидании ответа он просматривал переписку. Нейтральные слова складывались в нейтральные фразы. Октябрьские поцелуи теперь казались ночными фантазиями.

«Как здорово, Ночь, что ты приезжаешь! А мы всей семьей в Питере. Жалко, что не встретимся! Но, надеюсь, ты в наши края не в последний раз».

В новой школе никто не звал Рома Ночкой. И это обращение из прошлого царапнуло одновременно больно и сладко.

«Хорошо погулять вам в Питере», – ответил Ром и захлопнул крышку ноутбука.

Написать Дружине он решился только накануне отъезда. Коротко выдохнул, щелкнул мышкой, открывая окно переписки, и воскресил мертвый чат:

«Привет! Как дела? Приеду завтра на пару дней».

«Клопославль так просто не отпускает!» – сразу ответил День и добавил смеющийся смайлик.

Ром иногда переписывался с Демьяном, в основном под выложенными фотографиями – комментировал их, получал ответы. Кажется, Демьян ничего не помнил о памятном вечере, по крайней мере, он никогда не касался этой темы, не вспоминал о том, что произошло до его падения. Ром тоже почти уверился, что все случившееся тогда было лишь глюками от наливки.

День же прислал второе сообщение: «Мы у бабушки в деревне. Колька с нами. Может, вырвемся».

Мари написала следом: «У нас у тети юбилей. Снимают загородный дом. Но где-нибудь там извернемся, повидаемся».

Ром глянул на лежащий рядом с ноутбуком билет на поезд, напоминающий ему цветом заветренный ломтик лосося. И чего ради он потащится в этот Клопославль? Его там никто не ждет.

Но и перед родителями неловко было признавать, что его осенняя драма яйца выеденного не стоила. Они-то предлагают ему повидаться с друзьями, думают, что ему все еще это важно, а друзья не особо и соскучились. Хорошо, что отец забронировал номер в хостеле, а не стал спрашивать, будет ли Ром ночевать у друзей.

Но тут ответил Илья: «Я свободен. Ты где ночуешь? Можешь у меня».

Кощей, который был его другом еще до того, как стал Кощеем, до Дружины.

«Я тебе тогда в качестве новогоднего подарка презентую липкий валик, – отозвался Феникс. – Знаешь, как на черном видна шерсть! Ты еще ходишь в черном? Или на новом месте повеселел?»

Ром невольно улыбнулся. Все-таки он скучал по ним.

Хотя в новой школе оказалось не так уж и плохо, вполне терпимо. Вернее, нормально. Даже хорошо. И, стоя на перроне родного города, Ром ощущал, что приехал не домой, а в гости.