Иоаким шел вверх по холму и пробовал сложить в уме наброски речи-отчета. Ничего стОящего не получалось. В самом, деле, участие в засекреченном предприятии закончилось ничем. Выгоды во всем этом балагане, совершенном прошлой ночью, Иоаким не видел. Бред какой-то. Простоял тупо на входе в замок. Просидел в коморке дежурного офицера. Выслушал все предписания, но Берн провел его не в залу, где Ротмунд беседовал с Лазарем, а прямо в личные покои.
– Если что – я здесь, – многозначительно пробасил Берн, прикрывая дверь за оглянувшимся Иоакимом.
Иоаким напрягся, внутренне готовый к отражению нападения, прищурился, пытаясь разглядеть полутемную, освещенную одной неяркой лампой, комнату. Окно с тяжелой плотной занавесью, стол, два стула, конторка, комод, кровать. Около кровати – еще один столик. На нем – ларец. Все скромно, полное отсутствие украшений. Полы деревянные, чистые, натертые песком. Где же хозяин? Дверь в помещение открывалась наружу. Иоаким видел засовы и цепи по ту сторону. С удивлением обнаружил их и изнутри. Узкая, неприметная тень, помедлив, сдвинулась из самого темного угла, вышла в тусклый свет лампы.
– Рад тебя видеть. Присаживайся. Есть будешь?
– Ээээ… да, – Иоаким ошалел от своей наглости, усаживаясь за стол, не позабыв, однако, следить за перемещениями Юлиуса по комнате.
Ротмунд позвонил в колокольчик, отдал распоряжения Сэржу и, пока тот отсутствовал, поставил стул на приличное расстояние от гостя, сел, стал спокойно ждать, смежив веки, будто подремывая. Иоаким не нарушал молчания. Сэрж, в своей обычной манере – неряшливо-полушутейно, сервировал стол, радующий простой и сытной пищей. Утолив голод незатейливым горячим мясным супом, румяной булкой, Иоаким заговорил, отвергая вино и притягивая тарелку с фруктами:
– Не слышу вопросов "Как там ночь прошла? Все ли живы-здоровы?"
Иоаким не подумал, как жутко-захватывающи распахнувшиеся очи графа Ульша, алые, прозрачные, внимательные. Чуть не поперхнулся. Не только от пронзительного взгляда, но и от последовавших слов:
– Не задаю вопросов, потому что знаю ответы. Я видел все сам, потому что присутствовал, был рядом всю ту ночь.
– Мать честнАя, но не в роли трупа мертвопоклонника, я надеюсь?!
Юлиус беззвучно рассмеялся. В вырезе рта на мгновение сверкнули острые зубы.
Иоаким выжал еще пару ругательств.
– И что же я здесь сижу? Тогда полная бессмыслица было мне являться в замок ради доклада.
– Не ради доклада – ради награды.
– Но я ничего такого не совершил! Более того – и этому вы свидетельствовать не можете – я раскрыт. Инквизиция знает о подмене.
– Это пустяк. Даже к лучшему.
– Да ты не верил мне! Ты думал, я не сумею выполнить поручение?!
– Я боялся другого, – покачал головой Юлиус, и серые волосы мягкими прядями упали на лицо, прочерченное глубокими морщинами. Ощущение старости собеседника только сейчас поразило Иоакима. – Невинные, ненужные жертвы – это дорого.
– Ага. А меня ведь чуть не убили! И как раз таки без лишних свидетелей!
Оба понимали пустоту нападок. Рыцарь сменил тему: