Обезьянья лапка

— Не унывайте, — приободрил его путник. — Потерпите маленько, сами потом дивиться будете, как чуть было не проиграли.

— Режьте веревку, — выпалил кок, дрожа от нетерпения. — За проделанный путь я уже заработал сорок фунтов. Перережете веревку, и я пришлю вам десять из них.

Мужчина заколебался: врожденная любовь к азарту боролась в нем с жадностью.

— Все-таки у меня семья, — пробормотал он наконец в свое оправдание, достал складной нож и, удерживая повара одной рукой, другой разрезал его путы.

— Благослови тебя Господь, дружище! — поблагодарил его кок, бросил стул на землю и попытался выпрямить свою согнутую спину.

— Меня зовут Джек Томпсон, — представился его благодетель. — Джек Томпсон из Уинчгейта, так меня и найдете.

— Я вам все двенадцать фунтов отправлю, — пообещал благодарный кок, — а стул можете оставить себе.

Он пожал ему руку и, освободившись от своей ноши, снова отправился в путь, в то время как его наивный соучастник, взваливший на плечи стул без одной ноги, встретился по дороге назад с его истинным владельцем и выслушал от него пару суровых истин о своих умственных способностях.

Не зная, какая ему дана фора, повар, несмотря на голод и усталость, рванул вперед со всей скоростью, на какую был способен. Через час пути он решился спросить дорогу у юного пахаря и выпросил у него небольшую, очень небольшую часть завтрака. С вершины следующего холма он увидел море и, стараясь не упускать из виду этого друга своей юности, направился в сторону Бриттлси. В полдень он выклянчил в домике егеря немного провизии и с новыми силами продолжил путь, а в десять вечера, пошатываясь, добрался до причала Бриттлси и с опаской прошмыгнул на корабль. На палубе никого не оказалось, но в кубрике горел свет, и, осторожно глянув вниз, кок стал спускаться. Генри, игравший с Сэмом в шашки, в испуге поднял голову и опрокинул доску.

— Господи помилуй, кашевар ты наш! — воскликнул Сэм. — Где ж тебя носило?

Повар выпрямился, смущенно улыбаясь, и махнул рукой на все четыре стороны.

— То тут, то там, — устало сообщил он.

— Загулял небось, — с укором заметил Сэм.

— Загулял! — с выражением повторил кок. — Загулял!

Задыхаясь от переизбытка чувств, он оставил бесплодные попытки выразить их словами и, не обращая внимания на расспросы Сэма, улегся на свою койку и уснул крепким сном.

Глава V

На следующий день в четыре часа утра они отправились в путь. Повара разбудили в половине четвертого и попросили помочь. Без четверти четыре его растолкали снова, а без десяти минут и вовсе стащили с койки, попытавшись воззвать к его чувству долга. Стоило им уйти, как повар, не открывая глаз, улегся обратно в койку, и, хотя его стягивали на пол еще дважды, он оба раза брел назад в том же сомнамбулическом состоянии и снова засыпал.

Когда он наконец проснулся, «Чайка» уже была милях в тридцати от Бриттлси и неслась под порывами сильного ветра. Штурман такой ветер любил, и выражение его лица хранило безмятежность и спокойствие, пока он не заметил сгорбившуюся фигуру повара, который пытался незаметно проскочить на бак.

— Кок, — заревел он, — а ну иди сюда, чертов бездельник! Где тебя носило?

— Я попал в беду, сэр, — робко ответил повар. — Вы не поверите, через что мне пришлось пройти, чтоб оказать шкиперу услугу.