Тут до Рика донесся ужасный рык, перекрывая остальной гам глубоким басом, замораживал все внутри, заставляя трепетать. В рыке бушевали дикость, свирепость, бушующий ураган жестокости, обещание мгновенной расправы. Из ниоткуда, возле несчастных, окруженных стражей, уже было приготовившихся к гибели, возникла коричневая молния, со скоростью, движения которой почти невозможно было разглядеть, принялось разрывать вражеских тварей. Несколько сабокоидов упали замертво, поливая фонтанами артериальной крови у разодранных шей. Рик обомлел, в быстрой, рычащей, грозной силе, метавшейся на поле брани и повергавшей врагов наземь, он узнал Эда. Эд был не один, к нему подоспели союзники, грозная поселковая стая крупных охотничьих собак, во главе с серым вожаком. Завязалась новая, более странная битва. Собаки все же уступали в размере диким тварям, компенсировали отвагой и рациональностью действий. Эд на короткое время остановился, видимо для оценки обстановки. Тем временем спасенный отряд поспешил перебраться за стену. Клыкастая морда огромного демонического кота была в кровавой пене, холка вздыбилась, хвост нервно ходил из стороны в сторону, глаза сверкали как два красных уголька, выцеливая очередную жертву. Убедившись, что союзники надежно прикрыли тыл, бросился в неровные ряды Форзов. Как профессиональный крестьянин собирает урожай, используя серп, так он собирал жатву среди врагов. Дикари не выдержали такого ужаса, бросились прочь с поля боя, оттуда, где орудовал коричневый монстр. Стая сабакоидов вынырнула из-за угла стены, в поисках легкой добычи. Особей двадцать, не разбираясь, набросились на Эда. Тот развернулся, разорвал троих в одно мгновение, остальные отступать не стали, коту достались пару укусов. Это отрезвило его, он отступил к сражающимся союзникам. К проему в стене, который закрыли перевернутой катапультой.
Собакам досталось здорово, в схватке на пятачке участвовало уже всего штук десять во главе с окровавленным вожаком. Остальные лежали разорванными рядом со своими врагами. По пути отступая, Эд убил еще пятерых. Теперь сабокоиды не нападали на него и ставших под его защиту собак. Держались рядом, вставали в стойки, опустивши головы рычали, обнажая зубы, высовывали языки, щелкали челюстями, уличая момент для атаки. Эд тоже был в стойке, жутко рычал ощерившись, делая выпад бил когтистой лапой, давая понять, что атака для них закончится смертью. Тем временем, собаки нашли свободный проем и перебирались за стену.
Вечерело, солнце опустилось за горизонт, но все же сумерки еще не наступили, лишь только тени неимоверно удлинились. Вокруг кипело сражение. Форзы подняли один из щитов, прислонили его к забору, по нему пытались перебраться через стену кололи защитников недавно приобретённым оружием. Оставшиеся стражи, удачно отражали их напор, опрокидывая яростные атаки. Собакоиды пытались пробраться вовнутрь через перевернутую катапульту. Их не пускали собаки во главе с Эдом. Они кусались, через препятствие злобно рыча, роняли слюну. К тварям прибыло подкрепление, теперь их было примерно двести особей, нетерпеливо кружа и роясь, вступали в короткие стычки друг с другом. Рику становилось понятно, что рано или поздно при таком напоре, защитникам не удастся сдержать натиск. Жутко хотелось пить и в туалет. Сумерки все плотнее окутывали округу. Рик посмотрел вдаль. На встречу взгляду, вдалеке запылали множество факелов, они не равномерно раскачивались не в такт множеством желтых точек. До мальчика дошло увиденное. Он молниеносно принял решение, развернулся, забыв о желаниях, побежал, впрыгнул в дверь, прыжками помчался вниз по лестнице, стараясь как можно быстрее, выбраться из ратуши.
Задыхаясь от бега, пересек поселковые улицы, добрался до дома, вошел во двор. Забрался в сарай. Там было тихо, тепло и сухо, пахло сухим сеном и деревом, рядом за стенкой в хлеву блеяли гонки. Было так тихо и мирно, что Рику на мгновение показалось, что все, что произошло этим днем, ему только привиделось, показалось. Что дома его ждет мама с теплыми нежными объятиями и вкусным сытным ужином на столе. Он встряхнул с себя этот мираж, теперь реальность нарисовала другую картину. Что эта безмятежная, тихая, уютная обстановка, пахнущая сеном, разойдется, разлетится на кусочки, сгорит и сгинет в огне, стоит только дикарям прорваться за спасительную стену. Рик вздохнул, открыл тайник, достал волшебные предметы, распихал их по карманам. Пулей понесся обратно к месту сражения. За то время, что он отсутствовал, на поле брани произошли важные перемены. Теперь горела одна из деревянных башен и часть частокола. Больше половины защитников отступили к близлежащим домам, готовя новый оборонительный рубеж. Меньшинство все еще сдерживало ослабевших дикарей за частоколом, отстреливаясь из луков, отбивая редкие атаки мечами и копьями. Потемнело, адские тени заплясали в безумном танце от полыхающего огня. Рик искал место, чтобы забраться повыше и оценить обстановку. Он спрятался за край ближайшего строения, стараясь находиться в темноте. Наконец высмотрел что вторая смотровая вышка, находившаяся слева примерно в двухстах метрах от него, совершенно пуста, на ней на ветру храбро развивались имперские флаги. Под вышкой суетились несколько защитников, мальчик стоял в тени, стараясь быть незаметным, уличить момент, чтобы пробраться поближе. Решившись, короткими перебежками он сократил дистанцию, пробежал, скользнул, присел за раскиданными ящиками и пустой бочкой. Все чувства обострились, движения стали четкими и быстрыми в адреналиновом допинге. За стеной прорычали, враги вновь загудел в рог, пошли на штурм, невидимой смертью в темноте опять полетели камни, фыркая, щелкая, уходя в рикошет. Защитники покинули свои позиции у подножья башни и направились к стене, устало подняли оружие и щиты на изготовку. Рик выскочил из-за своего укрытия, со всех ног помчался к лестнице. Уже прямо у подножья башни, его неожиданно окликнул голос.
– Эй, Рик! А ты откуда тут взялся?! А ну прочь отсю…! Мальчик обернулся, охотник, заметивший его не договорил, смертоносный снаряд угодил ему в голову, сорвал с него шлем, покорежил лату с одной стороны, пробил висок. Защитник поник, опал на землю, разметав в разные стороны руки. Мальчик сжал кулаки до боли, от злости на врагов, устроивших все это. По лестнице забрался на площадку, увидел, что происходит за стеной. В свете полыхающего пламени по всему периметру частокола впритык стояли Форзы, долбили топорами бревна, расшатывали их, пытались вытащить из земли и опрокинуть. В некоторых местах это им почти удалось, бревна слегка шатались. В районе перевернутой катапульты все еще слышался рык и лай. Множество факелов, которые были прежде далеко, почти прибыли под стены, от них отделяло расстояние в сего лишь в километр. Стало понятно, как только дикари получат свежее подкрепление, защита падет!
Рик, не мешкая, достал цилиндр, тот привычно и удобно устроился в руке. Окантовка засветилась зеленым. Вытянул руку, примерно целясь, нажал большим пальцем на верхний выступ. С конца полыхнул зеленый огонь, это случилось неожиданно даже для него самого. Зеленое пламя коснулось частокола испарив древесину, упало, уперлось, в толпу дикарей уничтожив их в мгновение. Все озарилось нездоровым зеленым заревом. Место на земле, куда ударила странная смертельная сила, оплавилось, раскалилось, стало малиновым, извергая искры изнутри. Рик прицелился еще раз, выстрелил. Получил тот же эффект. Еще выстрел и еще. Мальчика охватил азарт и кураж, он ощутил себя могучим непобедимым воином, повергавшим огромную армию в прах, одним мановением руки Форзы испарялись десятками!
Остальные дикари заметили зеленое пламя, ужаснулись смертоносной опасности, с воплями теряя оружие, бросились прочь от стен, разбегаясь кто куда. Поле брани внезапно опустело, установилась тишина, нарушаемая стонами раненых, тлели воронки от зеленого пламени, горел частокол и вышка, бодро треща в ночной темноте, озаряли пламенем все вокруг. Рик опомнился, осмотрелся. Те дальние, которые шли на помощь своим сородичам, не видели в точности, что произошло. Поэтому продолжали наступление, обозначая свое множество факелами. Рик снова поднял руку с оружием, пальцем сменил на синий режим, прОлисстнул на коричневый прицелился, снова листнул, на красный. Окантовка запылала ярким алым цветом, казалось, алый цвет слетал с конца струйками, дымкой растворяясь в окружающей тьме, цилиндр завибрировал, грозно предупреждая о неведомом, очень опасном. Мальчик испугался, отмотал до синего, нажал на спуск. С сухим треском из цилиндра вырвалась молния. Угодила впереди идущих, распалась на множество веточек. Врагов окутало молниями, горели, падали обугленными головешками наземь. Мальчик прицелился, готовился выстрелить еще раз. Ветер донес вопли. Рик опустил оружие чуть ниже, выстрелил. Молния уперлась в землю перед наступающими, не задела их, одним отростком добралась до дерева, одиноко стоявшего рядом, оно вспыхнуло гигантским факелом, осветив ошеломленных дикарей. Потом еще один выстрел, тоже чуть впереди. От такого неведомого Форзы в ужасе кинулись в рассыпную кто куда, побросав факелы и оружие.
Вторжение было предотвращено. Рик вскинул волшебный предмет, установил его в коричневый режим, примерно прицелился в то место, где, по его мнению, расположилось стойбище дикарей, подождал какое-то время прицеливаясь, мучаясь сомнениями, медленно убрал палец с пуска, не решился на выстрел, опустил оружие. Он понимал, что ему теперь, нужно крайне быстро ретироваться, пока защитники не опомнились и не поспешили к магическому источнику своего спасения. Он спрятал заметно нагретый цилиндр, прыжками перескакивая по несколько перекладин лестницы, поспешил убраться в ночной сумрак, оставшись неизвестным избавителем населения поселка от нависшей смертельной угрозы.
Огонь озарял округу, танцуя, поедая бревна частокола и вышку, чадил едким слезливым дымом, не давая вздохнуть полной грудью, стал свидетелем жестокой кровавой драмы. Но все же ночь настойчиво вступала в права, сгущая тьму, прятала под свой покров то, на что при свете дня невозможно было смотреть. Громко треснуло, раздалось копной искр горящее бревно основания бывшей вышки.
Игривое весеннее солнышко проникло своим лучиком через приоткрытое окно витража, воткнув его прямо в левый глаз, заставило непроизвольно щуриться. Но это было скорее приятно и забавно, хотя и доставляло некоторое неудобство. Снаружи за окном доносилась суета голубей, они важно выхаживали друг за другом, цокали коготками по карнизу, отдаленно слышалось громкое чирикания воробьев.
В помещении было прохладно, еще по-зимнему сыро, хотя расторопные слуги топили камин с прошлого вечера. Церемониальный зал наместника выглядел весьма солидным, поражал высокими потолками, тремя позолоченными, массивными люстрами по двести свечей каждая, подвешенными на толстые поперечные балки из томлённого гуарового дерева, надежные, массивной каменной кладки стены были задрапированы от потолка донизу флагами империи. По старшинству располагались имперский флаг, личный флаг императора с его гербом, флаг города, родовой, с гербом флаг наместника. По другую сторону на стенах располагались щиты с гербами том же порядке. Все выглядело торжественно и официально. Не большие окна оттеняли золотые с зеленой бахромой тяжелые шторы. Зал был хорошо освещен благодаря витражам, расположенным под потолком. В просторное помещение вели большие, почти до потолка, темные двери, отделанные позолоченными узорами, разделенные на створки. Одна створка имела калитку для простого люда. Трон наместника был уменьшенной и упрощённой копией имперского трона, символа власти империи, находился в противоположном от дверей конце холла под изящным балдахином из голубого тюля.
Верховный наместник Зика О Гутта устроился на троне, подвернул правую ногу под зад, ловил зайчиков левым глазом, с интересом наблюдал за тем, как главный советник шепотом разговаривал с докладчиком на значительном расстоянии от него, что-то говорил, качал головой, плавно держал докладчика рукой за локоть, его слова не доносились до Зики, оставались загадкой. О Гутта сидел, ерзал, трон был крайне неудобен, твердый с вертикальной спинкой, спина затекла и устала.
Каждый день в десять, он был обязан торчать на троне, выслушивать ежесуточный отчет докладчика о происшествиях, прошениях, недовольствах, жалобах, ремонтах, улучшениях и еще множество разной ерунды, по его мнению. Вот и сегодня он ждал начала совещания, ерзая на заднице.
Он поднял руку, нетерпеливо щелкнул пальцами.
– Эй, ну сколько мне ждать? Чего торчите там!? – Позвал он в раздражении. Его голос гулким эхом отразился от стен. Люди обернулись в его сторону, советник кивнул и взмахнул рукой в ответ, но они продолжили стоять. Зику задело, от злости он закусил губу, знал, что там происходит, советник за деньги подсовывал жалобы и прошения докладчику, чтобы тот их представил на рассмотрение совету в первую очередь. Зике было на это плевать, просто хотелось побыстрей отвалить, его утомляли такие мероприятия, он хотел вина. Наконец советник уладил свои грязные делишки, сторговав цену с докладчиком, они оба направились к трону. Церемониймейстер, стоявший рядом с дверьми, в противоположном конце зала, одетый в широкие, бежевые с розовыми полосами вдоль, брюки, белую блузу с длинным воротником с дутыми рукавами, поверх которой накинута черная кожаная жилетка, увидел, что советник и докладчик секретарь подошли к трону, три раза стукнул длинным жезлом о серый гранитный пол. Одна створка дверей открылась, через нее с нетерпением ввалилась толпа городского совета. Быстрым деловым шагом направились к Зике. Он спустил ногу из-под зада и выпрямился. Советник с докладчиком важно стояли подле.
Толпа дошаркала, поклонилась и остановились, выстроившись в линию по старшинству. Первый к трону стоял градоначальник, хитрый коварный, жадный старик, самый богатый человек на всю округу. Одет был в шикарное кашемировое темно-зеленое пальто тонкой выделки с дорогущим меховым воротником.
– Старый придурок! – Подумал Зика. Улыбнулся и кивнул ему. Тот расплылся в улыбке, поклонился в ответ.
За стариком стоял его зять, первый помощник городского головы. За зятем Начальник жандармерии и так далее, всего человек десять. Каждый пришел за своим очередным куском. Зика поднял руку, вяло махнул. В центр вышел докладчик, встал в пафосную позу, открыл коричневую папку и начал доклад. Зика слушал в пол уха, он нащупал языком кусочек мяса, застрявшего между зубами, активно елозил им, пытаясь вытолкнуть, ловил глазом луч солнца из витража. Доклад был традиционно скучным, обычные текущие дела. Сидел, кивал, соглашаясь с очередным решением, ни каких обсуждений и прений среди присутствующих не возникало, всем было просто плевать, если тема была поставлена в повестку, то она автоматически принималась. В конце он привстал с трона, жутко затекла спина, на это народ поклонился в раболепии.
– Вот упыри! – Подумал он мрачно, сел обратно. Папка закрылась. Докладчик почтенно склонился, выставил переднюю ногу, опустил голову, протянул папку двумя руками.
– Так быть посему! – Произнес важно Зика. Градоначальник старикан в ответ провозгласил: – Ваше желание! – Пафосно принял папку из рук докладчика, шаркая доставил ее Зике.
ebooksa