У незримой границы

- Есть ли какие-нибудь доказательства, что вы действительно посылали письма?

- Какие могут быть доказательства, если я сам лично опускал их в ящик на углу улицы? Хотя, впрочем… постойте-ка!.. Кажется…

Леясстраут дрожащими пальцами начал рыться в бумажнике.

- Вот! - протянул он Розниеку голубую квитанцию. - Последнее письмо я отправил заказным. Розниек внимательно рассматривал квитанцию.

- Датирована… двадцать третьим мая.

- Следовательно, на юмужциемской почте должна иметься роспись получателя.

- Безусловно. А вы убеждены в том, что полученные вами письма были написаны рукой Катрины Упениеце?

- Абсолютно! По содержанию, стилю, по тому, как она меня встретила.

- А по почерку?

- В те давние времена мы ведь не переписывались. Но идентичность почерка, как мне известно, легко может установить экспертиза.

- Разумеется, если только нам удастся в конторе колхоза найти образцы почерка Катрины Упениеце.

- В конторе? А почему не дома?

- Хутора Межсарги больше не существует - сгорел дотла.

- Сгорел? - остановился Леясстраут.

- Вы об этом не знали?

- Когда это произошло?

- В понедельник ночью - спустя три дня после смерти Катрины и ее матери.

Леясстраут горестно усмехнулся.

- Эх вы… никому не верящие следователи! В понедельник утром я вылетел в Москву. Находился там четыре дня. Сжечь Межсарги я не мог бы при всем своем желании.

- На поджигателя вы непохожи, - сказал Розниек. - Только вот письма ваши Катрине, если ухитрялась перехватить Каролина Упениеце, могли сгореть.