XVII. Наваррец

Палка в руках одного из детин взвилась в воздух и сочно впилась в жирную спину молоденького монашка, слегка отставшего от основной группы.

— Господи помилуй, господи помилуй! — тот взбрыкнул, поддал ходу и вырвался в лидеры.

Да что тут, вашу мать, происходит?!?

Монахи гнусавыми, фальшивыми голосами громко затянули строевую песню:

— Расскажу я вам историю, ребята! Привели ко мне трех миленьких девчат. Они были все, как иха мать, Иха мать была известна блядь![30]

Эта песенка всколыхнула что-то полузабытое в моей душе. Видак «Supra», кассета с двумя фильмами, подписанными синей ручкой на белой наклейке сбоку, пацаны из двора рядом, с интересом уставившиеся на экран старенького советского телека.

Неужели?

Впереди виднелась высокая часовня. Мы дошли до ее входа и остановились.

— Прошу обождать пару минут, сейчас я позову аббата-настоятеля!

Я лишь кивнул, все еще находясь под впечатлением от услышанной старой песенки. Начальник караула скрылся в часовне.

Монахи все бегали по кругу, тренируясь до седьмого пота, причем и за страх, и за совесть — так мне показалось.

— Вы меня звали, шевалье? — раздался знакомый голос.

Я обернулся. На ступенях часовни стоял кавалер де Бриенн, облаченный в белую аббатскую сутану. На вид он нисколько не изменился с момента нашей последней встречи. Все тот же пронзительный взгляд голубых глаз, те же повадки опытного убийцы, совершенно не типичные для столь юного возраста.

— Шевалье… — я чуть сбился. — Святой отец, у меня для вас послание от кардинала Ришелье.

Я вручил ему конверт, де Бриенн коротко глянул на подпись и кивнул.

— Я очень ждал это письмо. Вы меня крайне обязали, доставив его лично мне в руки.

— Именем Его Высокопреосвященства!

Я смотрел на него и не знал, что еще сказать. В принципе, моя миссия была выполнена — письмо доставлено адресату, можно было разворачиваться и уезжать. Но я все топтался на месте, переступая с ноги на ногу, и думая, не ошибся ли я?

Де Бриенна, судя по всему, тоже обуревали некие мысли. Не мог же он забыть тот диалог на поляне месяц назад.

— А что мешает двум благородным донам провести этот вечер за бутылочкой-другой вина из монастырских запасов? — внезапно спросил де Бриенн на чистом русском языке.

— Двум благородным донам ничто не может помешать! — ответил я тоже по-русски и широко улыбнулся.