— То, что произошло в тот вечер, — продолжал он, — никак не предназначалось для твоих глаз и ушей.
— Арон мне это достаточно доходчиво объяснил, — сухо ответила она.
— Он тревожится, а я — нет.
София посмотрела в глаза Гектору:
— Я должна тебе верить?
— Да.
— Что ты не тревожишься?
Он встряхнул головой:
— Совершенно точно.
— Почему? — спросила она.
— Потому что я тебя знаю.
— Вовсе нет, — возразила она. — Ты меня совсем не знаешь.
— Потому что ты хорошо ко мне относишься.
Она снова взглянула на него. Ей не понравились эти его слова, не понравилась самодовольная улыбка у него на лице.
Должно быть, Гектор заметил ее реакцию. Улыбка погасла. София продолжала резать гипс.
— Я не злой, — неожиданно произнес он.
Она продолжала делать свое дело, не отвечая на его слова, и впервые почувствовала в нем какое-то отчаяние. Почти незаметное, но ощутимое чувство паники, с которой он изо всех сил старался справиться.
— А твой муж? — спросил он, стараясь говорить будничным тоном. Словно они снова оказалась в больнице и продолжали играть в вопросы и ответы.
Пассатижи продолжали разламывать гипс.
— Ты никогда о нем не рассказываешь, — продолжал он.