Ее андалузский друг

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ну и вид у тебя…

Арон посмотрел на Гектора:

— Зато с тобой все в порядке. — Его взгляд скользнул по грязной одежде шефа, перешел на поврежденную ногу в расколотом гипсе. — Но с этим надо что-то сделать.

Гектор не ответил, похлопал Арона по плечу и двинулся к своему подъезду.

Тот подождал на улице, пока в окне на третьем этаже зажегся свет, затем повернулся и пошел к машине тем же путем, которым они пришли.

Поднявшись в квартиру, Гектор зажег люстры во всех комнатах, опустил шторы и включил негромкую музыку. Затем открыл бутылку вина и за несколько минут наполовину опустошил ее. Почувствовал, как стресс начал потихоньку отступать.

Он позвонил отцу, они обсудили произошедшее. Адальберто попытался, как мог, успокоить сына.

Гектор заснул на диване, держа на животе старый револьвер.

София нервно перелистывала утреннюю газету, пока не нашла нужную заметку — крошечную, в нижней части листа, втиснутую среди рекламы и объявлений.

«В ночь с субботы на воскресенье в приемный покой Каролинской больницы поступил мужчина с огнестрельной раной. Его привезли на машине неизвестные, которые тут же скрылись. Ночью он был прооперирован, врачи оценивают его состояние как стабильное. Мужчине около сорока лет, полиция его пока не допрашивала».

София расслабилась, испытав огромное облегчение. Мужчина выжил.

На лестнице послышались шаги Альберта. София перевернула страницу в газете.

— Доброе утро! — поздоровался сын.

— Доброе утро.

— Ты вчера поздно вернулась?

Она молча кивнула. Альберт потянулся за коробкой с мюсли, стоявшей в кухонном шкафу на верхней полке.

— Хорошо повеселились?

— Ну да, было очень мило, — пробормотала София, уткнувшись в газету.

Всю вторую половину дня она провела в саду: выпалывала сорняки, срезала лишние побеги на розовых кустах. Птицы пели, прохожие здоровались с ней кивком или взмахом руки. Вокруг было красиво и спокойно, однако София все не могла успокоиться, не находила себе места среди всей этой идиллии.

Оставив в покое розы, она опустила секатор, понимая, что больше не может.