– Кого я вижу! – Брут выдавил улыбку.
Почесывая лошадиную морду, ювелир искоса глянул вверх и увидел глаза Брута, красные от боли и гнева.
– Не хочешь ли зайти выпить со мной? – пригласил он. – А мой подмастерье постережет твоего славного скакуна. – Видя нерешительность Брута, Таббик добавил: – У меня есть горячее вино с пряностями, и мне одному все не выпить.
Говоря, ювелир смотрел в сторону, как будто чтобы показать: он не настаивает.
Должно быть, поэтому Брут кивнул и, спешиваясь, сказал:
– Если очень крепкое – одну чашу. Мне ночью далеко ехать.
Внутри мастерская почти не изменилась. Так же стояли кузнечные горны, угли в жаровне отбрасывали красные блики. Новые скамьи и полки для инструментов пахли краской, но Брут словно шагнул в свое прошлое.
Он втянул ноздрями воздух, посмеиваясь над своими переживаниями, и его немного отпустило.
Таббик, который вешал тяжелый железный котелок рядом с мехами, заметил в нем перемену:
– Вспоминаешь про беспорядки? Скверные были времена. Повезло нам, что спаслись. Не помню – я тебя поблагодарил за помощь?
– Поблагодарил.
– Давай поближе, парень, попробуй-ка. Я настаиваю и пью его зимой, но и летний вечер оно отлично скрашивает.
Медной чашей мастер черпнул огненной жидкости и, прежде чем подать Бруту, обтер дно полотенцем.
Брут осторожно принял чашу, вдыхая пар.
– Что ты туда кладешь? – полюбопытствовал он.
Таббик развел руками:
– Всего понемногу. По правде сказать, что под руку попадется. Александрия говорит, каждый год оно другое.
Брут кивнул. Старик неспроста заговорил о девушке.
– Я ее видел, – заявил он.
– Вот и хорошо. А то за ней как раз приехал муж – забрать домой, – ответил Таббик. – Александрия нашла отличного парня.