– Я, та, кого называют Исидой, вернулась к своему народу. В этот день пролилась царственная кровь, но виной тому не люди Рима, а предательство моих приближенных. Встаньте же, мои подданные, и скорбите. Рвите одежды и посыпайте грудь пеплом. Отдайте последние почести вашему повелителю.
Люди осторожно подняли маленькое тело Птолемея; золотое одеяние свисало до земли.
Клеопатра долго не могла оторвать глаз от мертвого фараона. Наконец царица повернулась к придворным.
– Разве не вы должны были беречь моего брата? – прошептала она, протянув пальцы к шее ближайшего вельможи.
Тот с трудом удерживался, чтобы не отпрянуть от прикосновения острых накрашенных ногтей. Мягким, почти ласкающим движением царица провела ладонью по его подбородку.
– Цезарь, пусть этих людей схватят. Они будут служить моему брату в царстве мертвых.
Вельможи наконец-то распростерлись на земле, охваченные горем и ужасом. По знаку Юлия Домиций послал за веревками, и вскоре приближенных Птолемея связали. Откуда-то вдруг донесся легкий запах дыма. Почуяв его, Клеопатра резко вскинула голову. В неожиданной ярости она повернулась к Юлию:
– Что ты сделал с моим городом?
Вместо Юлия заговорил Брут:
– Мы ведь подожгли корабли в порту. Наверное, пламя долетело до построек на берегу.
– И вы допустили, чтобы начался пожар? – бросила царица, повернувшись к нему.
Брут ответил спокойным взглядом.
– На нас напали, – пояснил он, пожав плечами.
Клеопатра на минуту потеряла дар речи. Она холодно смотрела на Юлия:
– Твои люди должны немедля все потушить.
Ее повелительный тон задел Юлия; царица сразу это почувствовала и заговорила уже мягче:
– Прошу тебя, Юлий.
Юлий кивнул и жестом подозвал к себе своих полководцев.
– Я постараюсь, – сказал он, обеспокоенный резкой переменой в ее настроении.
Однако Юлий понимал, что царица потеряла брата и обрела трон – и все в один день. Сегодня ей многое можно простить.