– Ну, что ж, – сказал полицейский, поднимаясь со своего места. – Тогда я пойду.
Она тоже встала, испытывая облегчение.
– А где ваш мальчик? – поинтересовался О’Рурк по пути ко входной двери.
– С дедушкой и бабушкой. У него сейчас весенние каникулы.
– Ах да, я знаком с вашим отцом. Мы еще в декабре с ним беседовали.
– Нет, – поправила его Грейс. – С другими дедушкой и бабушкой. Он у родителей Джонатана на Лонг-Айленде.
О’Рурк остановился и посмотрел на нее.
– Это… что ж, я удивлен. Когда мы разговаривали с ними, они сказали, что ни разу не виделись ни с ним, ни с вами.
– Мы вместе ужинали в Нью-Йорке в прошлом месяце. Вечер прошел довольно спокойно, и они пригласили его погостить на пару дней. Генри сам захотел к ним поехать.
Полицейский кивнул. Его шея была так неумело выбрита, что казалась пятнистой.
– Это хорошо. Они неплохие люди. И им пришлось многое пережить.
«Нам всем пришлось многое пережить», – пронеслось в голове Грейс. Только зачем говорить об этом вслух?
Она открыла дверь. Полицейский вызвал лифт.
Грейс стояла у полуоткрытой двери, чувствуя себя неловко. Момент получился любопытный, и она не знала, как сейчас следует себя вести по протоколу. Она стояла вот так же на пороге своего собственного дома с тех пор, как научилась стоять, и ждала, когда приедет лифт и заберет гостей – подружек из песочницы, нянек, гостей с вечеринки. Когда-то очень давно она вот так провожала своих ухажеров, высовываясь в коридор, чтобы видеть их как можно дольше, пока не приедет лифт. Как правило, когда провожаешь гостя, начинаешь с ним болтать просто так, ни о чем, но этот случай не подходил под разряд «как правило», и у Грейс не было общих тем с детективом О’Рурком. Однако она не могла вот так просто закрыть дверь и уйти.
– Послушайте, – внезапно начал он. – Я завтра буду ругать себя последними словами, если не скажу вам об этом сейчас.
Грейс ухватилась за дверь, стараясь держать себя в руках. Разные варианты слова «это», как ртуть, пронеслись сквозь нее, и ни один из них не был обнадеживающим. Ей не хотелось слышать ничего такого, за что он должен был бы отругать себя на следующий день, будь то обвинение в ее адрес или благодарность, или какое-то мудрое высказывание, связанное с ее нынешним положением. Но ей не хотелось также, чтобы он еще раз вернулся и все равно высказался.
– Я знаю одну семью из Браунсвилла. Они сейчас живут в Бруклине. – О’Рурк выжидающе посмотрел на нее.
– Допустим. – Грейс нахмурилась.
– Дело в том, что я в прошлом году арестовал одного из сыновей. Но мы скоро поняли, что он хороший парень, просто ему друзья попались не те. И тогда мы потеряли документы против него. Ну, – он опять как-то неловко хохотнул, – так иногда бывает.
Совершенно сбитая с толку, Грейс молчала и ждала, что он скажет дальше.