Так что в происходящем парень не видел ничего странного, как и сама виновница.
— Вам лишь бы использовать меня по полной, а потом выбросить, чтобы не мешалась… — в ход пошли томные нотки.
Но на сей раз Широ краснел не от смущения, а возбуждения. Тело подростка в самом расцвете сил, развитие, подстегнутое Авалоном и тренировками отца, все это исказило природное развитие организма, заставляя его в ускоренном темпе развиваться и в какой-то степени взрослеть.
Эмия прекрасно помнил вкус женщины, выжженный в его памяти благодаря гедонизму прошлого.
Контролировать свое поведение становилось сложнее. Нет, самого желания этого делать становилось меньше.
«Не хватало, чтобы еще кто-то вошел» — мышцы спины напряглись. Если зайдет Сакура — ушедшая с Илией в город на прогулку, знающая, что парень хотел серьезно поговорить с Аозаки без свидетелей, а значит, гулять они будут долго, заходя в магазины за одеждой, ведь солнце еще высоко — то все станет между ними сложнее, в основном из-за мышления самой девушки, чье искаженное прошлым сознание боролось с желаниями подсознания.
Вот только напряжение его, заигравшаяся Токо восприняла по своему, решив, что смогла-таки достучаться до новых уровней смущения Эмии.
Который, к слову, хотел контролировать себя все меньше и меньше, желая вновь ощутить мягкость чужого тела и его тепло. Ведь это было подобно наркотику, поглощаемому им в прошлом в огромных дозах.
Воспоминания об устраиваемых аристократами оргиях с самыми различными способами получения удовольствия, всплыли в памяти, но не воспринимались отрицательно в его нынешнем, возбужденном состоянии.
Да, это был его наркотик, самый ужасный и оставшийся в его «крови» даже в новой жизни. Ни пламя эфира, ни хаос иного измерения, ни проклятье Грааля, ничто не могло избавить его до конца от этой заразы — долгие годы максимально раскрепощённой жизни давали о себе знать, как бы сильно Широ не абстрагировался от них, пряча за лицемерием все эмоции.
«Я не особо-то и изменился, — с горечью подумал Эмия, поворачивая голову в сторону ухмыляющейся и продолжающей подтрунивать ничего не слышащего парня. Нутро сжалось, требуя вновь получить дозу того, что было недоступно долгие годы, то, чего он сознательно избегал. Но он знал, что чем дольше бегаешь от этого, словно жаждущий и голодный путник пустыни, тем вкуснее будет, наконец, отведанный плод. — Какое же я животное…» — он терял последние капли здравого смысла.
Аозаки слишком поздно поняла, что их игра и подтрунивания зашли слишком далеко.
Что стало первым звоночком? Нетипичное поведение, вышедшее за рамки привычного стоицизма парня? Слишком явное напряжение тела, буквально кричащее о том, что его хозяин с огромным напряжением пытается сдержать себя? Помутневший взгляд и тяжелое дыхание, подобные тем, какие можно встретить у принявших определённые зелья или препараты? Может все вместе, не воспринятое всерьез ею, заигравшейся из-за своего чрезмерно колкого характера?
Его пальцы схватили ее запястье, стрельнувшее болью не от слишком сильного сжатия, а выводимых праной символов неизвестного происхождения и смысла. В тот же миг, как они сверкнули той же зеленой энергией, которая стала частым спутником Эмии, прана в ее теле стала полностью неподконтрольна. Аозаки стала не сильнее простого человека, что на фоне тугих жгутов мышц самого Широ, играло не в её пользу.
Рот Лисы был заткнут требовательным и слишком умелым для не знавшего женщины парня поцелуем. Ничего сказать она так и не смогла, застонав после прошедшей по телу волны удовольствия. Что он сделал, она так и не поняла, но открыв, наконец, глаза, осознала, что рубашка её была разорвана, а лиф расстегнут. Юбка лежала на полу, оставляя белье неприкрытым.
Как подобное произошло за те мгновения, что она ощущала удовольствие, девушка понять не могла, да и не дали ей осмыслить хоть что-то возобновившиеся ласки. Руки парня гуляли по ее телу, по-хозяйски нападая на те точки, которые доставлять удовольствие не должны были. Стон прорвался меж губ.
Аозаки хотела прекратить эту сладкую пытку, закончить происходящую сейчас ошибку, которая может окончиться очень и очень плохо для них обоих. Но стоило её ослабшим рукам, не слушающимся разума, опереться о его плечи, как все нутро ее пронзил импульс. Новый, сильный, поглощающий разум.
Выгнувшись дугой, Токо жадно хватала ртом воздух, не в силах больше что-либо противопоставить тяжело дышащему ей в шею Широ, с каждой секундой доставляющий удовольствие не только ей, но и себе.
Обвив его талию ногами, девушка уже не хотела отпускать рыжего ублюдка, пока тот не закончит свое надругательство, не завершит его с особой феерией эмоций. А что так произойдет, она не сомневалась, не после того, как он голыми руками заставил ее так сильно стонать.
Его движения становились все быстрее и глубже, он погружался в нее интенсивнее и интенсивнее, в ответ, она сжимала его своим нутром словно тисками, не желая, чтобы обжигающе-горячий стрежень покидал лоно даже на долю мгновения.