Сколько продолжалась эта пытка удовольствием, во время которой она кричала от экстаза, сколько раз тело ее содрогалось от сладостных судорог? Ей уже было плевать на все вокруг. Мир сжался до одной точки.
Точки, в которой были только он и она. Поцелуи стали дольше, глубже, танец языков заковыристее. Её пальцы зарылись в его густые рыжие волосы, держась за них так же сильно, как ноги за талию парня.
О, как она сейчас ненавидела его за то, что он взял ее силой, как была зла за каждое его движение, приносящее новую волну удовольствия, и как сильно презирала себя за то, что ей это нравилось. Каждый миг записывался в разуме, в памяти, остался в подсознании на всю жизнь, а возможно и куда дольше.
Ненависть, презрение к себе и рыжему ублюдку кружили голову, делая каждое его движение слаще и желаннее.
Широ разорвал влажный и глубокий поцелуй, заставляя её потянуться следом, в поисках продолжения, но парень лишь напрягся всем телом, уткнувшись ей в шею и содрогнувшись, изверг из себя горячую, словно магма жидкость, заполнившую лоно Аозаки до краев, вытекающую тонкими струями и стекающую по бедрам.
Она в очередной проклятый раз, содрогнулась от догнавшего ее следом оргазма, до крови прикусив свою губу. Широ, не покидая мягкого, приятного плена, перевернулся на спину, руками укладывая запыхавшуюся, глубоко дышащую девушку на себя, укладывая ту на грудь.
Токо не смогла сдержать свой гнев и удовольствие, укусив его шею, оставляя явственный след на коже. Каждое сокращение мышц, как ее, так и его тела, приводило к кратковременному томному вздоху, подавить который у нее не было ни сил, ни желания.
Так же, как и прибить наблюдающего за каждым ее действием парня, рисующего кончиками пальцев замысловатые фигуры на ее спине, спускаясь ниже, к бедрам. Она смотрела в его янтарные глаза своими рубинами, но не видела там и капли взыгравшей совести, особенно после надругания над ней. Ничего, кроме желания.
Он приподнялся, потянувшись к её губам, таким манящим и слегка алым. Его язык поддел капельку крови, текущую из оставленной ей же самой ранки. Краткий миг, всего один жест, но новая волна желания, забурлившая в его глазах, будоражила её.
Поцелуй. Медленный, обстоятельный, аккуратный, но все такой же глубокий.
Оторвавшись от Аозаки, Широ прошептал одними губами, почти беззвучно то, о чем она впредь будет вспоминать почти каждую ночь, отрицая и проклиная рыжего ублюдка, но не смея забыть.
Несколько толчков заставили семя сильнее потечь по бедрам, сильнее пачкая их кожу.
Она не давала ему ответа. Не давала согласия. Как не давала их в самом начале. Но ему это было не нужно.
Эмия взял все в свои руки и заставил её делать это. Хотя… Она была не против. Уже не против. Особенно после того что было.
Она ощутила запах их тел, пота и того, что сейчас плескалось в ее лоне. Запах будоражил, возбуждал. Токо открыла рот, сначала немного, едва касаясь губами головки, затем больше, даря нежный и невесомый поцелуй. С каждым мигом она распалялась все сильнее, слыша его приглушенное, хриплое дыхание и ощущая направляющую руку на голове.
Вверх-вниз. Стон. Её алые глаза смотрели только на него, наслаждаясь тем, что она смогла сделать это — заставить его ощутить то же, что получила она.
Это не походило на ту Токо, которую они оба знали. Все действия, совершаемые ей, выходили за рамки привычного.
Но они были не в том положении, чтобы думать. Лишь желания управляли ими. Желания плоти и духа.
Неожиданно для Лисы, Эмия надавил ей на затылок, требуя опуститься ниже, проглотить глубже, и она подчинилась. Минуту спустя, девушка могла ощутить на вкус то, что обжигало ее внутри, заполнило до краёв и заставляло содрогнуться в экстазе. Рука еще крепко держала её за длинные, шелковые, рыжие локоны, не давая отстраниться, требуя проглотить все без остатка. И уже после, когда все закончилось, Широ позволил вдохнуть полной грудью.
Он помог усталой, ненавидящей его, но в глубине души довольной и поддавшейся пороку, девушке лечь рядом с собой, прижимая ее хрупкую спину к своей груди, крепко держа руками.