– Водички попить, – придумала я.
Кожин разозлился:
– Вот еще, чужих привечать, люстру зажигать! Знаете, сколько теперь за электричество платить надо? Не две копейки киловатт, как при советской власти! Я на пенсию живу, освещение включаю, только когда совсем темно становится!
Мы покинули негостеприимного дедушку, пошагали по улице и обнаружили только одну избу, на двери которой не висел замок. Там тоже хозяйничал пенсионер.
– Алевтина? – переспросил он. – Так мою покойную бабу звали! Охо-хоюшки! Надеюсь, не она воскресла, черти ей в печень! Была у нее тезка, отчество не помню. Давно уехала от нас, куда, не знаю. Тихая такая, одинокая. Ничего про ту тетку не скажу. Вроде сын у нее был. Вы уж простите, я не помню даже, что утром было.
Мы опять оказались на улице и несолоно хлебавши двинулись к машине.
– Зря скатали, – подытожил Сеня, когда мы очутились у закрытого магазина.
– Давай все же еще разочек заглянем к Кожину, – попросила я. – В отличие от старика, с которым мы сейчас беседовали, я пока не потеряла память. Чем угодно могу поклясться, что вчера Алевтина Тимофеевна привела меня в дом, который сегодня Семен Петрович называет своим. Ключ она достала из-под крылечка.
– Странно, однако, – пробормотал Собачкин.
Я остановилась.
– Сердитый пенсионер сообщил, что вчера отсутствовал весь божий день. И он прав, кто-то мог войти и соврать, что изба принадлежит ему. Если попаду в дом, то окончательно сумею убедиться, что ничего не перепутала. Да и как можно ошибиться, если тут почти все избы разваливаются? Кузя выяснил, что Алевтина Тимофеевна прописана в Будякине, во втором доме. Но она доярка, не врач. Давай все-таки вернемся к нелюбезному старику.
– Ну… ладно, – после короткого колебания поддержал меня Собачкин.
Я вытащила телефон.
– Кузя! Можешь быстро узнать, кто такой Семен Петрович Кожин? Он прописан в Будякине.
– Секундос, – раздалось в ответ. – Я уже интересовался жителями села, сейчас отвечу. Кожину семьдесят пять лет, женат не был, детей нет. Служил начальником отделения полиции, которая тогда называлась милицией.
– Теперь понятно, почему он такой суровый, – вздохнула я.
– Есть новая информация по Алевтине Тимофеевне, – продолжил Кузя. – У женщины есть сын, вполне успешный. Связался с ним, тот сказал, что у мамы Альцгеймер. Когда болезнь только началась, мужчина забрал ее к себе. Сейчас она полный инвалид, находится под присмотром сиделки, одна на улицу не выходит. В Будякине вчера никак не могла появиться.
– Спасибо, – поблагодарила я и дернула Собачкина за рукав. – Шагаем к Кожину!
Глава двадцать шестая
Мы быстро дошли до нужного дома, Сеня толкнул дверь.